Комила Салиева - Девочка без зонта

Родители продавали семечки на базаре, постоянно оставляя ребенка одного дома. Когда Адам подрос, мать решила, что он даст ей любовь, которую не давал муж-психопат. Собственно, только по этой причине Адам еще не находился в детском доме. Мама требовала от своего ребенка любви, но к ее несчастью, у Адама ее не было. После того, как Адаму исполнилось 5 лет, мама оставила попытки заполнить свою пустоту таким способом, и при каждом раздражении била мальчика. Отец уже к тому времени спился и умер (а то Адама уже давно убили), и мать пыталась просто вырастить этого чужого для нее человека. Родительские права у нее отобрали, когда мальчику было 9.

На всю жизнь Адам решил для себя, что никогда не будет пить алкоголь. Он боялся, что эти гены как-то в нём аукнутся, но пока не наблюдал ничего подобного.

Адам считал себя красавцем, и чувствовал абсолютное, постоянное презрение ко всем людям, но едва ли из-за своей красоты. Он не отличался эмпатией, трудно понимал человеческие чувства, не умел отдавать свои, но слишком много читал хорошей литературы, чтобы различить в человеке лицемерие, алчность и тщеславие. Еще в раннем детстве ловко структурировал практически всю жизнь и модель поведения разных людей- манипуляции, ложь, понты, ежедневная актерская игра людей была как будто доступна его взгляду. Говоря об этом, стоит подчеркнуть ключевое слово «как будто» – так ли это, или только он так думает?

Он быстро собрался, но его размышления немного тормозили процесс. Сегодня по расписанию философия, а это единственное, что ему было интересно слушать, не считая литературы.

***

Просыпаясь сегодня, профессору показалось, что всё ещё впереди. Конец- это начало чего-то другого, лучшего. Обида и боль от сказанных слов все еще жгла легкие, но взрослый мужчина его лет не хочет позволять себе эмоционировать подобно брошенным девочкам-подросткам, запрещать себе чувствовать- вот, чем занимаются большинство взрослых. Его ум занимают пары, влюбленные студенточки, хорошие фильмы, он сам. Долго вглядываясь в свое отражения, он находил себя все привлекательнее и привлекательнее.

«И каким образом получается так, что кто-то в меня влюбляется? Сентябрь догорает не напрасно. А вместе с ним и догораю я. Это очень красиво. Как такое могло прийти ей в голову? Вчера мне тоже показалось, что он горит, закат был огненно-алым, и точнее описать просто невозможно. Может, сбрить щетину? Как-то она мне не нравится сегодня.»

И Профессор сделал это- сбрил щетину, надел самую светлую рубашку, хорошо позавтракал, перечитал последний её стих. Казалось, что этот грустный, преданный человек хочет что-то чувствовать к новой миленькой поэтессе.

День прошел легко и непринужденно. Он много рассуждал о немецкой философии в разных группах. Раздал работы, и на этот раз не забыл дать нормальное домашнее задание. Профессор не обнаружил ее среди студентов сегодня, и подумал, что она либо болеет, либо стыдится своих чувств и стихов. Последнее было бы странно, ведь она не догадывается, что он про все знает. Её эссе он передал Марку, как старосте, и был доволен собой.

Уже месяц он не ходил в тренажерный зал- месяц, в котором пришлось выяснять отношения, ссориться, отпускать любимую. Если алкоголем отвлекаться не получается, то можно и сходить в зал, и вообще- провести весь день с другом. Он зашел к своему единственному любимому коллеге, но у него в кабинете сидела какая-то студентка, и громко смеялась.

– Ой, здравствуйте – сказала она, как будто профессор застал их за каким-то непристойным делом.

– Здравствуйте – он посмотрел на своего коллегу скептически. На что он ответил:

– Это Анна. Она студентка пятого курса. Мы обсуждали некоторые моменты по моему предмету, не подумай ничего такого – Макс широко улыбнулся.

– Не важно – Отрезал профессор – Идем сегодня в зал?

– Оу, конечно. Я, в отличии от тебя, его не пропускал- Похвалился коллега, и рассмеялся. Он говорил это, и напоминал павлина, распустившего хвост.

– Зайду за тобой в семь. Пока

– Пока.

Он шел домой, и не мог справиться с потоком мыслей. Он не понимал, нужен ли ему сегодня зал, но понимал, что пора приходить в себя. Думал, почему в жизни всё так странно и несправедливо. В голове до сих пор звучал голос Лии, словно эхо, которое никак не удается заглушить. Фразы, что слетали с её губ, и насквозь пробивали внутренности, крутились без остановки.

«Как она там говорила? – Я буду всегда влюблена в тебя, но терпеть унижения в виде собственной испорченной жизни я не собираюсь… Я больше не могу стоять на месте, и тем более не хочу идти ко дну с тобой… Черт, и что это значит? Её просто-напросто не устраивал мой доход и моё отношение к ней. Менять работу ради каких-то загонов женщины я не собираюсь, да и кто в здравом уме на это согласился бы? Если ей нужен дополнительный доход, то почему бы ей самой не бросить свою дурацкую школу, и не найти нормальную работу? Это звучит так ужасно, но ведь справедливо. И в чем проблема- говорить обо всём, что не нравится сразу- не тянуть до полного краха? Как понять этих женщин, и пригодны ли они для чего-то, кроме как украшения кровати?»

***

Мила открыла глаза, и поняла, что уснула с включенной музыкой, мечтая о Профессоре. Мама уже ушла на работу, не сказав ни слова.

«Не хотела будить, наверное. Надо привести себя в порядок.» Но ходить было сложно- кости ломило и сильно болела голова. Спустя час, она приложила максимум усилий, но стала похожа на человека.

Пила лекарства, которые мама оставила на столе вместе с наставлениями по их приёму. Что-то не давало ей покоя, и она зашла в интернет. Профессора не было с самого утра, но это понятно. Он на парах. Где-то в два часа она думала – Написать ему, или нет?

Мила пролежала весь день в агонии и борьбе с собой – она не могла найти себе места, и наводила порядок по всему дому. Никого не рядом, и казалось, что стены давят на нее своим одиночеством.

Вечерело. Дождь капал лишь с самого утра, и к вечеру стало совсем тепло и закат вновь начинал обретать пылающий красный цвет. Неожиданно кто-то постучал в дверь, отчего она сильно перепугалась. Увидев, кто стоит за дверью, девушка ужаснулась еще сильнее.

Мила в ту же секунду открыла. Ей было слишком сложно говорить, но она выдавила из себя:

– Здравствуйте, Профессор.

После того, как профессор вышел из кабинета коллеги, он слышал еще громкий смех нескромной студентки. Он перебирал в голове, что надеть сегодня в тренажерный зал, и на его пути опять появился Марк. Что-то часто он стал его ловить после пар.

– Можно кое-что узнать? – Начал сразу тот

– Да, слушаю.

– Я хотел спросить, почему вы вместо «О, Господи» говорите «О, Фейербах». – Профессор заулыбался. Не думал, что кто-то на это обратит внимание, хоть и надеялся. С нескрываемым восторгом он ответил: