Дэниел Уэйтсмэн - Жизнь Дэниела Уэйтсмэна

Г – И ты говорил, что был бы не против прожить жизнь одного из них?

Я – Да, я думаю, это было бы довольно интересно. Хотя, не то, чтобы я хотел, чтобы в меня «входили с узлом»…

Я хотел всего лишь пошутить на эту тему, но Гарри лишь улыбнулся и немного наклонил голову к плечу:

Г – Нет, Дэн. Конечно, нет, – он взял меня за левое плечо. Я немного напрягся, – но знаешь, в чём была их проблема?

Я – Н-нет. В чём?

Г – Они слишком поздно друг другу открылись. И это могло усугубить их положение дел в дальнейшем. К тому же они упустили столько прекрасных мгновений, которые могли бы провести вместе.

Я – Да. Наверное, ты прав…

Г – Но мы же не будем повторять их ошибок.

Моё сердце остановилось.

Я – В каком смысле?

Г – Да ладно тебе, Дэн! Не смущайся ты так!

Гарри расхохотался. Теперь было ясно, что он шутит, и с моих плеч спало всё напряжение:

Я – Чёрт! А я-то уж было подумал…

Моё слово прервал неожиданный поцелуй. Гарри вытянулся как струнка, он встал на мыски и ещё подтягивал себя руками за мои плечи. Я чувствовал ртом запах клубничной жвачки. Моё сильное удивление переросло в панику. Наконец, Гарри отстал от меня. Он выглядел довольным и уверенным, хотя и сделал шаловливую улыбку.

Я – Гарри, я не…

Г – Не ожидал, да?

У Гарри были счастливые, хитрые и непредвзятые глаза. Он радовался жизни – той, которая есть у него сейчас, потому что в ней есть я, его самый любимый человек на этом свете. Но это продлится недолго. Очень недолго:

Я – Нет, Гарри. Я… Я не люблю тебя.

Г – То есть… Совсем? – на его лбу появились морщинки, он слегка сгорбился, обняв себя правой рукой за левое плечо – он всегда так делал, когда ему было неловко.

Я – Нет, в смысле… я люблю тебя, но… только как друга.

В это мгновенье Земля остановилась. Я разбил сердце человеку, которым дорожил больше всего на свете. Я паниковал каждой клеточкой своего тела, меня трясло от страха. Мне хотелось бежать…, и я… просто оставил его в туалете одного, а сам пошёл на урок, где мы проходили Воннегута. Я бы не запомнил этого, если бы училка не процитировала фразу, которая за секунду испепелила мне душу: «В этом мире столько любви, что хватит на всех, надо только уметь искать». Эта дурочка не понимала, что он шутит…

Мне просто не верилось в происходящее. После этого случая между нами как будто выросла стена. Но вскоре мы вообще перестали общаться. Он пытался избегать меня при каждой возможности, а я… я не сделал никаких усилий, чтобы исправить это, чтобы помочь ему выбраться из этого порочного круга самоедства, обиды и разочарования. Я просто бездействовал, позволяя ему скатываться на дно… Он стал принимать наркотики. Это стало заметно по его поведению: он стал нервным и совсем не держал себя в руках, часто срывался на других по мелочам… кроме меня – я для него умер. Хотя, на самом деле, для него умерло ВСЁ, кроме двух вещей, на которые ему было не наплевать – меня и наркотиков… Разница была лишь в том, что я делал его несчастным, а наркотики… помогали это забыть.

Мне стало грустно и тоскливо. Я решил, что мне нужно было с кем-то поговорить, чтобы облегчить душу. В такие моменты я всегда встречаюсь с одним и тем же человеком – Льюисом Баттлером, толстоватым ублюдком с острым языком, чьи слова всегда проверяли мою веру на прочность, вследствие чего я всегда испытывал «катарсис» – очищал свою душу от камней неуверенности в своих чувствах.

Мы пошли в суши-бар. Льюис заказал себе ролы. Он неуверенно обращался с палочками, но зато уверенно помогал себе указательным пальцем свободной руки. Я старался не смотреть на него, но это было бесполезно – мы же сидим за одним столиком. Я начал разговор:

Я – Почему Господь сделал так, чтобы любовь могла быть невзаимна, несчастна? Зачем Он сделал так, чтобы Гарри любил того, кто не ответит ему тем же?

Л – Я думаю, что Господь просто хотел показать тебе, как ты выглядишь со стороны на примере Гарри.

Я – В смысле? – я почувствовал, что он попал в точку, но умом не понимал, что означает сказанное им.

Л – Ты любишь того, кто никогда не ответит тебе тем же, – его слова заставили меня вздрогнуть.

Я – Зачем ты так говоришь? Он любит меня! И всегда это показывает мне!

Л – Например?

Я – Например, Он всегда помогает мне в моих делах.

Л – Прямо как ты помогал Гарри с уроками, – сказал он сухо.

Я – Он… Он всегда выслушивал меня, что бы я ему не говорил! И никогда не осуждал меня за сказанное!

Л – Ты тоже не перебивал Гарри, когда тот признавался в любви, и не осуждал его за то, что он тебя любит.

Я – Он всегда исполнял все мои просьбы!

Л – Кроме одной… – моё сердце замерло, – Он никогда тебе не открывался, как бы ты Его не умолял… Как и ты не открывался Гарри, как бы он не страдал.

Я – Тогда зачем?.. Зачем Он…

Л – Затем, что ты должен понимать, что с тобой происходит, иначе ты будешь вести себя неадекватно. Это же очевидно.

Он воткнул остриё своего ума прямо мне в сердце. Ублюдок. Оказывается, что я всю жизнь поступал с Гарри также, как Бог поступает теперь со мной – несправедливо.

Я мысленно вернулся в тот злосчастный туалет на 14 лет назад. Я видел его лицо. У Гарри всегда были очень добрые и искренние глаза, а сейчас они были грустные и заплаканные, обиженные на весь мир за его несправедливость. Но как бы я не хотел разделить его боль, я не мог сделать его счастливым. Я не любил его… так, как он меня. И Бог не может сделать счастливым меня, как делаю Его счастливым я. Я всегда был здесь, на Земле, чтобы Он всегда мог БЫТЬ со мной, когда Ему вздумается… Но Он никогда не подпускал меня к Себе. Как же всё очевидно… Льюис был прав. Льюис всегда был прав.

И, может быть, я бы не так сильно переживал, если бы не одна вещь… У Гарри на столе нашли мою книгу. И, более того, в этой книге я написал о школьных годах Дэвида Миллера – моего альтер-эго, который… дал шанс разгореться тем чувствам, чтобы… Гарри был счастлив… Он этого заслуживал. Хотя бы в этой книге… Чёрт! Мы с ним не виделись целую вечность, а я всё равно умудрился сделать ему больно. Опять… Господи, что я наделал…