Евгения Слюшкина - Мысли вслух

«Белая ворона»

Я в жизни – белая ворона,

И королева я без трона.

Ворона же лишь потому,

Что глупости не признаю.

Я в обществе порой бесстрастна,

Хвалить всех не могу напрасно

И ненавижу пресмыкаться, грубить и просто унижаться.

Со школьной скамьи «Вороною белой»

Меня окрестили – характер такой,

Все говорили, мол будто надменна.

Себя же считаю – простой.

Мне просто противно, любезничать с теми,

Кто первым меня предает.

А позже приходит с улыбкой ехидны,

Циничность тем людям идет.

Стихи писать – считают глупо.

Ну что ж поделать, пусть!

Могу смотреть в окно я тупо,

Могу лелеять грусть.

Я не хочу с людьми считаться,

В вопросах нрава моего.

Вороной белой – суждено остаться,

Так видимо судьбой предрешено!

«Доченька»

Наконец ты появилась,

Дочь, любимая на свет!

Криком громким огласили,

Вот и я – я человек!

Завершилось ожиданье появленья твоего,

Вот ты – чудное созданье.

Счастье, радость – ты моё.

Я тебя ждала, мечтала:

Как увижу вдруг тебя.

Дни считала, сердце ждало

И гадало про себя:

Кто ты будешь?

Сын ли, дочка.

И какая будешь ты?

А теперь я вижу – крошка.

Вот они, мои мечты.

В нежном тельце уложились,

В глазках ясных поместились.

В глазках ясных, как лучи.

И моё созданье –Ты!

Милый розовый комочек,

мамин маленький цветочек!

«Незнакомка»

Из тончайшего шелка вуаль,

Не касаясь лицо огибает.

Она смотрит куда-то в даль,

И все время о чем-то мечтает.

Руки нежные, как голубки.

Друг на друга она положила.

Мне б коснуться той нежной руки.

Но движенье она уловила.

Посмотрела небрежно и вскользь.

Отвернулась и губы поджала.

Мы с тобою находимся врозь

И ничто нас двоих не связало.

Я смотрю на тебя просто так

Очарован и молвить не смею.

В первый раз я подумал, что брак

Это то, чего я не имею.

Ты не думай, что я ловелас.

Зачарован твоей красотою.

Молча муза моя поднялась

И ушла, обвенчав с пустотою.

« Дитя»

Милое, нежное и безмятежное

Спит в колыбельке дитя.

Чистое, хрупкое, просто безгрешное

Он отдыхает от бурного дня.

Днем попытался познать очень много:

Как говорить, улыбаться, ходить.

Что это мама смотрит так строго?

Он ведь так любит чуть –чуть пошалить!

Все обошел иль точнее обползал.

Все рассмотрел и покушал на вкус.

И решил, что для дня это много.

В мир сновидений ушел карапуз.

Ручки раскинул и улыбнулся

Что – то увидел во сне.

Глаз не открыв, вдруг встрепенулся.

И отвернулся к стене.

Милое, нежное и безмятежное

Спит в колыбельке дитя.

Чистое, хрупкое, просто безгрешное

Сил набирает для нового дня!

«Человек без ласки не может»

Человек без ласки не может

Без любви, без заботы, тепла.

И его совсем не тревожит,

Что цена ласки той дорога.

За минуты забвенья мы платим

То слезой, то минутой тоски.

Кулаками в грудь колотим,

Сердце рвем на клоки, на куски!

Да, любовь лишь красивое слово.

Много горечи прячется в нем.

Но мы е ней возвращаемся снова

И с любовью минуты живем.

Без любви невозможно, то правда!

Жизнь одна, как её не крути.

Возвращаясь на круги из ада,

Мы все так же желаем любви!

«Не могу»

Не могу я написать,

Того, что высказать хотела!

Ах, если б можно было лгать!

То непременно б это сделала.

Мне не хватает слов порой.

А чувства плещутся в избытке.

Я в светском обществе изгой

Но это не сравнимо с пыткой.

А пытка в том, что не могу сказать,

О том, что чувствую порою.

Сажусь писать,

А что писать?

Не знаю, я от вас не скрою.

А высказать мне надо так,

Чтоб прочитать хотелось это!

И вновь открою я тетрадь

И попытаюсь описать

Все то, что чувствуют поэты.

«Пир веков»

Полночь бьют часы с кукушкой

Повествуя всем о том,

«Наступила ночь глубокая,

Спите все, спокойным сном.

Мы часы, часы столетние,

Бережем ваш мирный храп.

Спите рыцари умершие

Как 100, 200 лет назад»

Отзвонил часовий колокольчик.

В зале водворилась тишина

Слышен только сап Мирулки,

Жившего давным, давно шута.

Постепенно зала оживилась.

Слышен стук копыт и подъезжающих карет.

Это призраки собрались к вечеринке,

Чтоб давно умершим дать банкет.

Дверь в мгновенье скрипнула, открылась.

Гости хлынули большой толпой.

Музыка чуть слышно заискрилась,

Речь пришедших потекла рекой.

Появились скатерти, бокалы.

Хорошо обставлены столы.

Пары кружатся в средине зала,

Только души уж оно.

Постепенно музыка затихла,

Души прекратили вальс.

Тишина в секунды наступила

Все чего-то ждут, молчат.

В ожиданье замерли их лица.

Скрип дверных петель вернул им цвет.

Друг за другом входят горделиво,

Все цари минувших лет.

Короли ответили на всплеск рукоплесканий.

Подарив улыбки от себя.

Это было для толпы признаньем.

Что её приветствуют любя!

Зазвучала музыка бокалов.

И вино вновь разлилось рекой.

Снова пары закружились вихрем в зале.

Напрочь, позабыв покой.

Будет длится пир всю ночь,

До света!

Но как только станут бить часы,

Шесть часов утра, зари!

В зале все в тумане растворится.

И исчезнут слуги и цари!

Через год же в полночь вновь раздастся,

Этот бой кукушечных часов

Души будут снова собираться,

Чтоб продлить свой пир веков!

«Бегут года»

Бегут года: один, второй и третий

А с ними пробегает жизнь.

Бегут года, а с ними и столетья.

Мы продолжаем в эти годы жить.

Промчалось детство, отрочество и юность,

И молодость готова подвести черту.

Бывает жизнь готова протянуть нам руку,

То подставляет ногу нам свою.

Вдруг повернется ликом светлым, улыбнется

То отвернется и не хочет говорить.

И все летит куда – то к черту!

А иногда не хочется и жить.

Года идут чредою непрерывной

Их бег степенный не остановить.

Для жизни время нам дается свыше.

И эти годы мы должны любить,

И по возможности их хорошо прожить!

«Бедолага»

В убогой лачуге, упав на кровать

Рыдает подросток –ребенок.

Отец – алкоголик, безумная мать.

Он детства не видал с пеленок.

Побои знал он, знал и брань.

О ласке не слыхал ни разу,

Он видел лишь драки, родителей пьянь.

И в нежность поверил не сразу.

Его детство – труд, надо денег добыть.

И хлеба купить хоть немного.

Еще на бутылку, не битым, чтоб быть

Родителям надо спиртного.

А в детских глазах любопытства печаль.

Когда он украдкой на рынке.

Посмотрит на книжки, он хочет читать.