Илья Зюков - Роман в стихах «Черный рыцарь». Часть первая. Таинственный рыцарь

Зачем вопрос задал?»

«Я что-то слышал, но всегда

Все проверяю сам,» —

Ответил Хельмут, вытирая

Из мяса сок, бегущий по усам.

«Слыхал я как-то от людей,

Что дочку герцог сжег – злодей.

Она колдуньей ведь была?»

«Да, это грустные дела…", —

Старик потупил долу взор,

Его печалил разговор.

На Хельмута взглянув опять,

Он начал душу изливать:

«Ее на площади сожгли,

Вокруг стоял народ,

Ничем помочь мы не могли,

И ликовал весь сброд.

Ходила Эльза по домам,

Она людей лечила.

И не подозревала, что

Себе всем этим навредила.

Привыкла людям помогать —

Так воспитала ее мать.

Толпа ж людей, кого спасала,

В костер ей хвороста бросала.»

«Так значит, звали ее – Эльза?» —

Был Хельмут удивлен.

Давно ни от кого не слышал

Такое имя он.

Воскликнул Ворон в возмущении:

«Ты зря меня перебивал!

Твое напрасно удивление!

Ты сразу это знал!»

Но Хельмут в гневе, он оскорблен.

Он честный человек и уязвлен:

«Нет, я не знал!

Я что-то слышал,

И я надеялся, что ошибался.

Я удивился первый раз,

Когда с тобою повстречался.

Про Ворона, про колдуна слыхал,

Но то, что это ты – не знал.

Теперь второй раз удивлен,

Ведь я же был в нее влюблен.»

«Да, в Эльзу было трудно не влюбиться,

Она была красивая девица.

Она была свободна, словно птица,

И в птицу смогла душа ее вселиться.»

Герой наш – Хельмут, не узнал

Отца несчастной Эльзы.

И он сказал, что раньше

В местах он этих не бывал.

Тем самым он желал —

Разведать одну тайну.

И сделать это так,

Чтобы никто не помешал.

Ведь если будет узнан он,

То станут опасаться,

Что мстить начнет герой.

Он – смелый рыцарь,

Есть повод его бояться.

Понятно это было рыцарю

Само – собой.

Он меньше изменился, чем колдун,

Он возмужал, на нем доспехи были.

Но, всем известные черты лица,

Доспехи, все-таки, не скрыли.

Старик сильнее изменился —

Морщины, борода и седина.

Ему большое горе

Пришлось переживать.

Поэтому-то рыцарю простительно,

Что он не смог его узнать.

Я думаю, читатель догадался,

Что рыцарь и колдун знакомы —

В этом тайны нет.

Однако, все предшествующее скрыто

За пеленой прошедших лет.

Да, рыцарь наш был сильно удивлен,

Что происходит – не понимает он.

И Ворон Хельмуту

Все обещает рассказать,

Коли не станет рыцарь

Его рассказ перебивать.

Однако же, колдун, в начале разговора,

Успел не много рассказать —

Как Эльза птицей смогла стать,

Про возрождение ее, преображение свое…

Хотел еще о многом он поведать —

Про роль лесной колдуньи, как она,

Простого изменив ткача, создала колдуна,

Но только это не успел.

Узнав, что Эльза где-то здесь,

Герой наш слушать не хотел.

«Так Эльза здесь?» – он прокричал.

«Да, здесь», – колдун ему сказал,

«Но ты шумел и напугал ее —

Многострадальное дитя мое».

«И где же Эльза – свет души моей,

Ее хочу увидеть поскорей!»

«Нас разделили долгие года,

А вы нетерпеливы, как тогда», —

Сказала Эльза, выходя из темноты.

«Ах, Эльза, со мною снова ты», —

Виконт воскликнул, со скамьи вскочил,

Он девушку в объятия заключил,

И с жаром так заговорил:

«Что здесь произошло, пока не понимаю,

Но клятвенно сегодня обещаю —

Тебя я больше не оставлю.

И всех, в страданиях твоих виновных,

Я на колени пред собой поставлю».

«Не стоит, Хельмут, горячиться,

Все получилось, как получилось.

Я все равно останусь птицей,

Я с этим примирилась», —

Спокойно Эльза это все произнесла.

Она была добра и милосердна,

И по-другому говорить, конечно, не могла.

Но Хельмут был другого склада,

И успокаивать его не надо.

Нет, можно было попытаться это сделать,

Но это было бесполезно —

Он был из стали, а не из теста.

«Ты примирилась, я примириться не могу.

Любому отомщу врагу.

Кто моих близких обижает,

Тот силу мести моей узнает.

Вы мне должны все рассказать.

Хотя, и сам смогу узнать —

Я завтра же отправлюсь в город,

Чтобы виновных покарать…»

«Так женщины лишь могут говорить», —

Колдун решил героя нашего

В его азарте перебить, —

«Эмоции, вот то, что поведение

Всех женщин испокон веков определяет.

Мужчина разумом своим живет,

Он прежде рассуждает.

Мужчина-воин, кроме рассуждений,

Своим рассудком управляет».

«Нельзя все это без ответа оставлять.

Когда и как это случилось,

Кто в этом виноват —

Я должен все узнать.

О, как я, Эльза, виноват перед тобой.

За то, что смог тебя оставить,

За то, что я не взял тебя с собой.

Но я не мог себе такой беды представить.

Я должен отомстить за вас,

Я должен разобраться.

И сделать это надо одному,

К своим друзьям не стану обращаться.

Они, конечно, мне готовы помогать.

Но за любовь свою я буду биться сам,

И с армией не стану наступать.

За честь поруганную сам воздам.

Ты прав, колдун, не стоит

Мне сразу в бой кидаться.

Во всем мне хорошенько надо

И досконально разобраться.

Я – весь внимание, старик,

Ведь слушать старших я привык.

Теперь тебя не стану перебивать,

И выслушаю все, что хочешь мне сказать».

И с этого момента Ворон

Печальный свой рассказ возобновил.

И рыцарь, как и обещал,

Его ни разу за всю ночь не перебил.

Рассказ у Ворона далек от идеала —

Он не рассказчик, а колдун, отец.

Не слышали мы с вами и начала,

И уж совсем не слышали конец.

Повествование было трудным,

Всю долгую сидели ночь.

Один любовь, терзался, вспоминая.

Другой терзался, вспоминая дочь.

Герои наши знают

Начало всех событий,

А остальные

Не могут их понять.

Мы в темноте блуждать

Не можем по наитию,

Поэтому нам занавес

Придется приподнять.

В лесу с отцом,

Когда моложе был,

Охотился наш юный воин,

И здесь оленя он добыл.

Охотою он был доволен.

Добычу на телегу погрузили,

Отправили домой.

А юноша к ручью спустился,

Чтоб отвести коня на водопой.

Был летний день в разгаре,

Природу в полдень зной томил,

Стояло солнце высоко в зените,

Ручей прохладою к себе манил.

Спустившись к самому ручью,

Там Хельмут Эльзу встретил.

Ручей журчал, подобно соловью,

И парень девушку сначала не приметил.

Она тихонько у ручья стояла,

Пока вода кувшин ей наполняла.

Не нарушая робкого молчания,

Красавица сеньору низко поклонилась,

Тем самым привлекла к себе внимание,

Но, взяв кувшин, безмолвно удалилась.

Пока охотник наш опомнился,

Красавицы уже и след простыл.