Юлия Шувалова - Корабль

Когда судьба к тебе спиною повернется,

Не бойся и не плачь, а лишь вперед иди

И в жизни сам стезю свою найди, -

Пускай покой борьбою обернется.

Живи и знай: ты в мире не один.

Не сетуй, если кто-то тебя лучше,

Но с честью вверх иди по этой круче

И помни, друг: ты в мире не один.

Ты должен быть всегда готов к тому,

Что движется Фортуны колесо:

Ты можешь проиграть, а можешь выиграть,

Но никогда не потеряй лицо.

Прими Любовь и Смерть, как свет и тьму:

Конец одних в других начале виден.

20 октября 1994 г.

Вот смотришь ты с улыбкой на губах,

Лукавых искр не счесть в открытом взоре,

Снежинок нет на черных волосах,

И на лице следов не видно горя.

В твоих руках лебяжьи два крыла

Запечатлелись ангельским изломом.

Мадонна ты; Мадонною была;

Мадонной снова будешь в мире новом.

Но что есть совершенство этих крыл,

Коль страждущему страннику приюта

В них не найти? Ах, знай: любовный пыл –

Спасение от всех страданий лютых.

Пусть будет полон мир любви твоей, -

И станет ночь счастливейшим из дней.

16 июня 1999 г.

( стилизация )

Не нужно ничего мне говорить.

Меня пронзил Амор своей стрелою,

Но ты права, и я с тобой не спорю:

Нам без любви спокойней нынче жить.

Я не тебя – себя начну винить,

Решившись отвечать перед Судьбою.

Но ни земным, ни горним Судиею

Меня не испугать и не сломить.

Клянусь, что я смогу забыть тебя,

Твой образ впредь души не потревожит,

Но я поэт и лишь тогда пою,

Когда огонь любви мне сердце гложет.

Я в чувстве забываю сам себя

И славлю только Госпожу свою.

17 июня 1999 г.

Я пишу стихи по ночам,

Когда мне улыбаются звезды,

Когда вместе и зимы, и весны,

И все волны пришли к берегам.

Я пишу стихи по ночам,

Когда душу тревожат вопросы,

Когда стихнут моторы, колеса,

И предела не видно словам.

Город видит стопервые грезы,

Или сжался в комок от мороза,

Иль доверился прежним мечтам,-

В этот миг в лампы дружеском свете,

Что погаснет уже на рассвете,

Я пишу стихи по ночам.

23 июня 1999 г.

Мой друг! Своих земных трудов

Будь самым главным судиею.

Когда смеются над тобою

Все, – от паяцев до богов, -

Ты уходи к вершинам слов

Над вдохновения рекою

И там строй мир своей рукою

Без ложной мудрости оков.

Ведь жребий знает только время.

Почтит ли нас грядущих племя

Иль беспощадно умалит?

Во славу дня творить трудиться -

Что проку? Век не вечно длится,

А сердце память сохранит.

30 августа 1999 г. – 5 апреля 2009 г.

Я – женщина. Я волею слаба.

Сопротивляться страсти не способна.

Тщеславна я и к злым интригам склонна,

И клятва для меня – одни слова.

Желанья власти вечная раба,

В движенье к ней не знаю я законов.

Я на пути своем смету препоны-

Медеям мира зримая хвала.

Но есть во мне величие души,

Есть мужество вести вперед народы,

Их направляя волевой рукой.

Дана мне мудрость мудрою природой,

И вслед за Богом самый Мир решил:

Я – мать всему, и всё – передо мной.

14 октября 1999 г.

МГУ, конференция

“Человек в культуре Ренессанса”

Я на реку смотрю, как в ней плывут

Огни и тают в сумерках причалы.

В зиме есть тайной красоты начало,

Где годы бесконечности текут.

Пока дожди с ветрами пропоют

Ее конец, как снега уж не стало.

В зиме есть смерти тайное начало,

Ее сугробы – вечного приют.

Теперь она всем завладела тут,

И ты напрасно осени искала.

В зиме – разлуки тайное начало,

Которую метели принесут.

Зима в душе. Зима в глазах. Зима в крови.

Мне холодно. Я умер. Не зови.

16 ноября 1999 г.

В метро, проезжая по метромосту

между «Автозаводской» и «Каширской»

Давайте обратимся к той картине:

Потерт багет, и рама вся разбита;

Подрамник сер; сама картина скрыта

Под восхитительною паутиной.

И что мы видим здесь, коль это все ж картина?

Вот голова, от статуи отбита,

Десяток книг, одна из них раскрыта,

Но главное во всем, конечно, паутина.

Взгляните на узор, всех краше арабесок, -

Сложнее всех шарад, изысканней всех фресок, -

И смысл его одним усердьем не понять.

Увы, нам всем, увы! Мы разрушать желаем,

То, что себе во вред всегда не понимаем,

Когда следы времен бросаемся стирать.

24 ноября 1999 г.

Закат сплетался с волнами морскими,

На берег набежавшими песчаный,

Где я стоял, топча прибой ступнями,

На водяных окраинах пустыни.

Казались мне и мир, и меч стальными, -

Давно постиг умом я блеск их странный;

На них обоих – друг от друга раны,

В которых кровью блещут золотые.

И миг, когда шаги вокруг застыли,

Мне в мозг врезается, кропя нарост недавний.

И слышу я, как вдруг запели камни

На водяных окраинах пустыни.

Мир удалился в первозданный Параклет,

Где вспышка тьмы есть истины момент.

11 февраля 2000 г.

На статуи не все похожи люди,

Но статуи похожи на людей.

В неровности отброшенных теней

Чуть виден срез полузабытых судеб.

Но даже время – главный судия -

Не одарен всеведеньем пророка.

Высоты статуй вновь людей манят,

А время все бессильно, одиноко.

И если так случается когда,

Что людям надоела стать гранита, -

Сметаются преграды, и лежит

Труп статуи, чуть саваном прикрытый.

И все проходят мимо и глядят.

И новым людям статуи стоят.

25 декабря 2000 г.

Проклятый телефон!

Опять гудок отбоя.

Стоит он предо мной,

Как враг на поле боя.

Неведомы ему

Ни грусть, ни состраданье.

И все не отобью

Я у него желанье

Напакостить двоим.

Ведь как прекрасно это:

Не пользовались им

Ромео и Джульетта.

А нам придется рассказать о том,

Как доводил нас вечерами телефон.

13-14 января 2001 г.

Порой я думаю, что мир похож на мяч:

Расцветок жар специально для веселья

Был создан, и, подобно карусели,

Вокруг своей оси кружится мяч.

Порой я чувствую, что тайный механизм

Испытывает сбои и разлады,

И вот находятся те, кто кричит, что надо

Найти иной планетный организм.

И, может статься, через сотню лет

Откроется Наиновейший Свет,

И дети стародавних пилигримов,

Уйдя за путеводною звездой,

Оставят мячик на волне морской,

Под сенью крыл Галактики незримых.

март 2001 г.