Ольга Сародой - Дом моего детства

Сжимает что-то душу вновь и вновь,
И душат слёзы в непонятном жАре,
Не знаю, может это и любовь,
А может злоба плещет в пьяной «сваре?»

И не понятно даже для себя —
Что эта жажда, и тоска, и слёзы…
А сердце ждёт по-прежнему тебя.
Под именем твоим идут в нём грозы.

Но ты не слышишь мой душевный плач,
А сердце рвётся, ищет, верить хочет!
Застынет вдруг и снова ждёт удач,
То от бессилья плачет и хохочет!

Сильны так чувства, но момент… удар,
В лавине раскалённых превращений,
Меня замучил непонятный жар,
Тоска по встрече, жажда ощущений!

То холод вдруг сожмёт, застынет кровь,
И сумасшедший смех в тиши взорвётся,
В бреду зашепчут губы что-то вновь,
И взор потухший слабо улыбнётся.

Но, хлынет утро, растолкает шок,
Душа проснётся, позабыв невзгоды,
Войдёт в бурлящий жизненный поток,
Теряя молодости дорогие годы!

Зачем же эти волосы волнистые,
Зачем же эти губы и глаза,
То плутоватые, то иссиня – искристые,
Во мне остались, как в ночи гроза.

Зачем, зачем же ты меня оставил…
(Поверил в ожидание цветок,)
Капканы для души моей расставил,
Оставив в сердце нежный свой ожег!

Но, я люблю, люблю тебя как прежде,
Не потерять любви душе моей.
Весна, и снова тает переснежье,
Крича проталиной: «ты будь мудрей».

Но, разве мудрость, мне любовь заменит,
И сердце ласкою вновь обожжет?!
А жизнь, она с годами всё расценит,
И, может счастием в душе скользнет.

Душа горит, душа, бунтует,
И кровь кипит и вены рвет,
И сердце, вырваться рискует,
Попавшись в жизни поворот!

Ах, месяц май, главарь бунтарства,
Виновник этих перемен,
Души моей правитель царства,
Моя свобода и мой плен.

Всё, что услышишь в этом мире,
Всё, что увидишь вдалеке,
Коня ль, из бронзы при кумире,
Иль чайку пьющую в реке,

Иль песню иволги в рассвете,
И ивы стан в росе полей,
Люби всё, всё на этом свете,
Люби, и сердца не жалей!

Ведь в блеске солнца, мраке ночи,
Живет к тебе, любовь моя!
Взгляни озёрам тихо в очи,
Узнай, из них смотрю и я!

Шум ливня голос твой доносит,
Волна слова твои несет,
А сердце снова ласки просит.
И вновь твоих объятий ждет!

А время, будто бы застыло,
Не хочет дни быстрей листать,
Опять гляжу в окно уныло,
Тебя в надежде увидать!

Одна в ночи, да огонёк усталый,
Весь дом заснул, погасли фонари,
Зачем же ты, как путник запоздалый,
Мне вкрался в душу до рассвета, до зари.

Зачем же, вновь покой ты мой нарушил,
Снял маску хладнокровья моего,
Весь гнев и злость мою, в любовь обрушил,
Напрасно, не понять тебе всего.

Как глупо, будто зрение пропало,
Как глупо, нет от гордости следа,
И что же это, что со мною стало?!
Как будто манит кто – " сюда, сюда».

Ну, что ж, ругать себя теперь уж поздно,
Шла долго по канату, сорвалась,
И вот лечу… над мною пропасть грозно,
Смеялась как над жертвою и жглась.

И что мне в этой жизни остаётся,
Момент летящий, смертный и скупой…
А кто-то ждёт меня и не дождётся,
Так стой же время, слышишь, стой!!

О, Господи, ты дай хоть оглянуться,
Дай голову водою отрезвить,
Позволь еще хоть раз к нему нагнуться,
И руки на груди его обвить!!

И всё… прощай, последнее свиданье,
Уж нет тепла, развелось, как дым,
Прощай и ты, мой милый, до свиданья,
Люби и оставайся молодым.

А я приду взглянуть на вас весною,
Когда любовь и сердце оживёт,
И знай, щебечут птицы над тобою —
Так это голос мой опять тебя зовёт.

Я много дней тебя во сне лишь вижу,
Я в стороне, я не смогу мешать,
Не бойся, я её, не ненавижу,
Я стану вам хорошего желать.

И… пусть она, всегда с тобой смеётся,
А я, ну, что ж, придёт ко мне любовь,
Уж не такая, что горячею зовётся,
А просто чуть чуток взволнует кровь.

Тебя забыть, конечно, не забуду,
Но так люблю, что уступлю другой,
Я наших встреч и поцелуев груду,
Из молодости унесу с собой.

Ты глянул в душу, как подснежник из проталины,
И сразу тучи прошлого раздвинулись,
За сердце взялся робким, тихим пламенем,
И тяжкие воспоминанья опрокинулись.
И снова, как цветок, тянусь я к светлому,
Бурлит душа, как лист из почки рвущийся,
Плыву, как парус к берегу заветному,
Кружа всё на пути, как вихрь мятущийся.

Каким меня накажешь невезеньем,
Оденешь в белый или снова в чёрный цвет,
Ты жизнь моя утрат и заблуждений,
Очнись же в восемнадцать своих лет.
А дни бегут, накрывшись пустотою,
Но кто в них видит то, что вижу я,
Пусть повторяюсь в прошлом, но живу мечтою,
Найти, желая место для себя.
И скачет в голове, за что схватиться,
И мучит жажда быть на высоте,
Но только б не сорваться, не свалиться,
На мёртвой этой, но спасительной петле.

Уж снова холода ушли куда-то,
Весны улыбкой дышит ветерок,
Но так- же с болью мама ждёт солдата,
То плачет, то зовёт – немалый срок.

Я трону нежно мамины седины,
Взгляну в доверчивые, чуткие глаза,
Разглажу тихо строгие морщины,
Пробьётся у самой нечаянно слеза.

Укрыв платком, обняв, я к ней подсяду,
И робко об отце своём спрошу,
И вновь ловлю её на грустном взгляде,
Своим расспросом душу ворошу.

Она устало как-то улыбнётся.
Волненье, от меня пытаясь скрыть,
Но слышу я, как больно сердце бьётся,
Дрожат как губы – трудно говорить.

Глаза намокли, сдвинулись морщинки,
Сухие руки что-то теребят,
А по щекам прозрачные слезинки,
Скользнув бесшумно, застывают вряд.

Я на плечах платок её поправлю,
Сотру слезу, прижму к себе сильней,
Отца портрет поближе к ней поставлю,
И слушая, затихну перед ней.

Со стоном снова будто песню начинает,
Туманно глядя вдаль, о нём рассказ,
То по орлиному куда-то устремляет,
Печальный взор своих лучистых глаз.

И больше нет простой седой старушки,
Кругом окопы, ужасы и кровь,
Трещат о смерти пулемёты, пушки,
А девушка кого-то ищет вновь…