Валерий Васин - Аутсайдер

а дуракам закон, увы, не писан.

Я склонен раз от раза повторять

стихи, как форму своих писем.

Да, был любим и сам любил. Да-да.

Знакомы всем подобные сюжеты.

Я обращал разбитое в слова,

а вы не мучали себя на то ответом.

Одно и то же: «Ты не прав во всем»,

«Желаю тебе счастья и удачи»,

«Я больше не твоя. Мы не вдвоём»,

«Закончи, тряпка, если это начал».

Да, я дурак. Закон не для меня.

Я не учу уроки, лишь скитаясь,

сижу у каждого последнего огня

и неизвестным в грехе своём каюсь.

Я – аутсайдер, лузер. Вы, все те,

кто уходил, а я просил остаться -

меня считали равным пустоте:

«Ты не был тем, кем лишь хотел казаться!».

Да, аутсайдер, что теперь скрывать.

Да, чемпион тяжелых расставаний,

кто склонен раз от раза умножать

и глубину, и боль своих страданий.

Я побродил по свету двадцать пять

и не усвоил прошлого уроки.

Не жду что меня сможете принять:

я аутсайдер и дурак, а вы же Боги…

Да, кто-то скажет: «Это не всерьез -

ты лицедей и только рад потехам», -

мне жаль, что столько боли вам принес,

раз отвечали мне на слово – смехом

высокомерно: «лучше без тебя».

Да, аутсайдер, что теперь попишешь?

Сижу у вашего последнего огня,

Пока всю глупость из себя не выжег.

28.04.2017 г.

Так жаль мне порою нередкой,

когда нападают печали,

что нет в этой каменной клетке

тебя за спиной плечами.

В окне моем пусто, тоскливо:

дорожка, натянутой нитью

и дикое дерево – слива,

на страже случайных событий.

Там, где-то у самого края,

у самого дна горизонта,

есть отблеск небесного Рая

на спицах открытого зонта.

Бывает порою нередкой,

когда опускаюсь на дно,

что слива когтистою веткой

скребется в квартиры окно.

И нет ни плечей, ни дорожки,

а только асфальт и пороги.

Голодные, дикие кошки

бросаются прямо под ноги.

Надрывно гудят автострады.

Стоят манекены в витринах,

а люди как будто бы рады

от этой печальной картины.

Да, вряд ли бы кто-то признался

и вряд ли об этом кричали:

здесь каждый хотел оказаться

за чьей-то спиной и плечами.

20.11.2012 г.

Мы встретились не в самом лучшем месте,

не в самый лучший вечер – проза будней.

Я был в плену своих несоответствий,

а от тоски становится паскудней.

Ты отрешенно подавала миру

себя на синем: руса и бледна.

И диссонансом в общую картину

я внёс свои нелепые слова.

«У вас свободно?», – Пусть дежурной фразой,

все дальше по-простому, без затей.

Ты показалась близкой почти сразу

из скопища оставшихся людей.

Хемингуэй. Синатра. Удивленье

сменило ласковое чувство пустоты

и, может, на короткое мгновенье

мне интересней мира была ты.

Так снисходительно за всеми наблюдала,

а вечер этот, бывший злополучным,

нас миновал вальяжно и устало,

быть перестав томительным и скучным.

А то, что дальше – не играет роли.

Раз нужно, время точно обезболит.

Затем посыплет раны твои солью,

с воспоминаний этого довольно.

04.03.2016 г.

Мне кажется будто я болен давно потаенным недугом.

Быть может, спустя века он и стал бы мне вечным другом,

но пока не остынет кузня, пока сохнет чернил вода -

между нами, извечно будет ровных строчек идти война.

Мне назначил пилюли лекарь и связав уложил на пол.

Он поставит мне очень больно прямо в мозг от идей укол.

Я надену пиджак и брюки, повяжу сам петлю на горло

и пойду посещать трактиры, пропивая свой разум гордо.

Не смущают решетки окон, не смущает кровать и стол -

это видимо был мой выбор из больших и огромных зол.

Тихо-тихо раздастся вопль, среди белых как мел покой -

это я продолжаю снова свой бессмысленный жаркий бой.

Я болею давно стихами. Я заложник своей болезни

и не важно, что будет лучше или просто себе полезней.

«Я не стану лечиться вовсе. Уберите свои ладони.

Есть мой разум в своей болезни. Остальное меня хоронит».

21.12.2012 г.

Ещё один год подытожен -

испит, как бутылка вина,

теплом разливаясь по коже,

души доставая до дна

меня покидает незримо,

под гнетом свинцового неба,

завядшая, старая слива

и запах горячего хлеба.

Старушечьим пальцем отметив

глаза, потускневшие с виду:

«Да, мама, мы больше не дети.

Мы чаще ножами бьем спину.

Мы реже краснеем и плачем,

но также играем в ковбоев,

помножив свои неудачи

на плохо залитое горе».

Засохнем, как старая слива,

нас спилят, чтоб сделать лучину,

останется лишь перспектива -

дотлеть без особой причины.

«О, мама, мы пепел в ладонях.

Мы – ветер, стенающий в трубах.

Конвульсии жутких агоний.

Мы солью пожжённые губы.

Морщины, дежурные фразы,

зарубки на парковых кленах

и старая детская радость,

навечно, наивно влюбленных».

31.01.2016 г.

В этом подъезде, с дымом сигарет,

что пропитал уже давно твою одежду,

сокрыт один банальный, но секрет:

ни дома, ни на улице, а между.

Когда нет места чтобы быть нигде -

обшарпанные, старые ступени

позволят заглушать в душевной тьме

то, что могло поставить на колени.

В этом подъезде с дымом сигарет -

нет ничего. Совсем. Забвение и тишь.

А за окном ночной фонарный свет:

он говорит с тобой, а ты молчишь.

Когда нет места чтобы быть нигде,

Забыться в мыслях океане, пене -

ты, прислонившись к каменной стене,

садишься на обшарпанных ступенях.

02.03.2015 г.

В джинсах заявлюсь к воротам Рая,

запощу "себяшку" в instagram.

Просто так сейчас не умирают -

нужно уходить с хештегом #fun.

Зафрендив апостола в соц. сетях,

сделаю репост под настроенье.

Интернета очень злые дети.

Вечное "в сети" для поколенья.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.