Евгений Белобородов - Золотой застой

Там, у подножья бело стенных строек,
Заречные – как стены старины —
В них пригорюнился поникший домик:
Там дед больной несёт груз седины;

Там внук его лелеял праздно детство…
Теперь где он? где внук твой, милый дед?
А он нашёл себе хмельное средство
И отвернулся от родимых лет:

Он сам себя состарил бестолково,
И в ложе жизни ждёт счастливый ад;
А он ушел в рифмованное слово,
А он поэзии пьёт нежный яд;

А он – у женщин что, что у собаки —
Ему едина вся любови дрожь…
Мне говорят, что выпали осадки,
А то смеётся надо мною дождь.

Здравствуй, дед, что когда-то воспитывал
Развесёлой конфетой цветной.
Сколько в жизни моей перевидано —
Лишь тебя вот не видел давно.

Говорят, заболел ты, мой дедушка —
Это я виноват – не писал.
Ты прости молодого да грешного:
Скоро сам прилечу в детский сад.

Ты прости простофилю и пьяницу,
Что я письма писать не люблю —
Мне б метельную слушать заздравицу,
Заунылую песнь у-лю-лю.

Ты прости, что за годы скитания,
(Посчитай-ка, шестнадцать ведь лет),
Это первое будет послание,
Это первый на родину след.

Ты получишь его в скором времени,
А уж следом приеду и я
За сибирскими снежными дебрями,
За родимым подарком огня.

Только в баньке с тобою попаримся —
Будет злиться мороз на дворе —
Грязь обмоем у пьяного странника,
Поболтаем за чаем в тепле.

И откроется книга печальная
О судьбе, что волочит твой внук,
И о детстве он вспомнит нечаянно,
Вдаль уплыл как от дедовских рук.

Что же, дед, я кончаю послание
Скоро в детство приеду, в свой дом,
С деревянными старыми ставнями,
С разрисованным зимним окном.

Я жду тебя, как счастье, как награду,
Как ждут юнцы коварную любовь,
Как ждёт земля здоровый запах сада,
Как ждут трибуны стройные парады,
Как наркоманы – грёзы ясных снов.

Что ждёт меня при этой нашей встрече?
Услышу ль музыку твоих богатых лир
И снежных одеял родные речи?
И детства сказочные свечи
Подаришь ли ты мне, моя Сибирь?

Как самолёт уходит в облака,
Уходят мысли к родине, к Сибири.
Каких дорог прошёл я в этом мире,
Каких преград встречала жизнь-река!

Я плыл меж двух далёких берегов,
Что слева – ввысь манил всей силой власти
В обход законов человечьей страсти
И лживостью во власть своих богов.

Что справа был – грозился погубить,
Но честно голой подавая взору
Лесов пороки и блаженства крону.
Вопрос не прост – к какому брегу плыть.

И вот я рвусь к тебе с моей душой
И с вянущим на перепутье сердцем.
О, помоги, с глазами, полных детства,
Решить мне ребус жизни непростой.

Прощай, Мангышлак, до грядущего года,
Я еду родную увидеть природу.

И если окончится всё хорошо,
У моря не раз посидим мы ещё.

Что может случиться, ты спросишь, наверно —
Отвечу: все может в сплетении века.

И встретиться может убийца какой,
Иль сам злодеянью я стану виной.

Быть может, в попойке раздольной зальюся,
И нервы замолкнут, как струны у гуслей.

Случайных немало было катастроф —
Последних допеть не успею вдруг строк.

Окутает ночь под сырым одеялом
Безоблачным сном без страстей и без славы.

Надеждой на лучшее всё же иду.
Какую мне детство покажет игру?

Придумывают люди сказки
О том, что жизнь всегда прекрасна.
Придумал сказку эту я,
В жар-птицу превратив тебя.
Но птицы – дети высоты
И… улетела в небо ты.

Постой, жар-птица, погоди;
Не всё успел сказать, пойми:
Ведь сердце неспокойно —
В нём пламя сказочной любви.

Я рвался за тобой, жар-птицей;
Ты пряталась за тенью листьев,
Ты жгла, как тяжести оков —
И снова в тень за колдунов;
Ты ослепила мне глаза
И улетела навсегда.

Постой, жар-птица, погоди;
Не всё успел сказать, пойми:
Ведь сердце неспокойно —
В нём пламя сказочной любви.

Весь затрясся, будто он – шизофреник,
С самолетом затрясся и я:
Это конь мой с воздушным приветом
Повстречаться желанье являл.

Вот рванулся он бешено в дали,
Оставляя бетон за спиной —
Сколько неба мы с ним увидали —
Эта высь – неспокойный покой.

Заломило мне уши от гула,
От летящей навстречу волны…
Стюардесса нарушила думы,
Подавая холодной воды.

– — —
Повезло, наконец повезло:
Улетел с самолетом я вовремя.
Подо мною картины низов,
И врываюсь я молнией в облако.

Наплывает седой небосвод,
Раздавить самолёт угрожающе;
Но тараню который уж год
Я редут облаков уплывающих.

Мне лететь до любви далеко,
До сибирского края бездонного.
Хорошо, что мне так повезло,
Что сегодня я вылетел вовремя.

– — —
И курлычет журавль несдержанно
Под небесьем, до края заснеженным,
И лечу с журавлём в край родимый,
Что зовётся Великой Сибирью.

Край, где детство было и прошло,
Только памятью греет легко.
Стюардесса заснула за спинами,
Над просторами, крытыми инеем.

Мне не спится, мне родина мнится,
Как я встречусь с моей озорницей.
Одеялом окуталась ты,
Чтобы свежею быть до весны.

– — —
Дюралевый конь мой Пегас
На родину мчится сейчас,
Торопится морем воздушным,
Предчувствуя: мне это нужно.

За иллюминатором – свет,
За иллюминатором – даль.
Несётся конь птицею лет,
В которых ребенком сиял.

– — —
Стал старым за быстрые годы,
Стал мрачным судьбой невезучей;
Истресканы светлые воды,
Иссушены молоди сучья.

Сколь горя таится в душе,
Сколь ненависти дали мне —
Быть может меня ты излечишь
И счастье подаришь при встрече.

– — —
Пустынь, Нукус – пустынь,
И пиво горькое, хоть дорогое,
А денежки ты вынь,
И вновь гляди на взлётное ты поле.

Вскруживши гаммой пыль,
Уходит, встрепенувшись, кукурузник.
Когда ж, оставя дым,
Уйдём погрузившись животным грузом.