Татьяна Детцель - О жизни и судьбе. Храм чувств

Я своё счастье по крупицам соберу,
не потеряю, не развею на ветру,
для нас с тобой любимый сохраню,
ведь одного тебя люблю, боготворю.

И никто, ничего уже не расскажет,
у нашего счастья сама я на страже,
ты близкий, и тебя роднее нет,
благодаря тебе в судьбе возник просвет

Я не знаю, что ещё тебе надо?
Ты Распопов моя боль и отрада.
Так устала от любви – надоела,
но у чувств моих, нет предела.
Это плохо любимый мой Лёха,
видно Детцель большая дурёха.

Ничего в этом мире уже не изменишь,
быть может когда-нибудь переоценишь.
То, что значимо было кануло в лето,
и никто не подскажет в жизни ответа.

Что ценно на свете? Где правда и ложь?
Все поголовно из себя корчат вельмож.
Что и кому доказать вы хотите?
Есть ли вообще, то чем вы дорожите?

Зима вступила в свои права,
и стали снежными луга,
морозец щиплет, из глаз слеза
под белой шалью города.

Покрыты реки хрустальным льдом,
снежком укрылся бурелом,
пора прекрасная настала
зима нам «здравствуйте» сказала.

Я одна на земле выживаю,
из ночи в новый день воскресаю,
понимаю, что люблю человека,
к нему шла я почти что полвека.

Я такая же как все, просто баба,
но у чувств моих нету масштаба,
безгранично судьбе своей рада,
то любви моей личной баллада.

Мне больше жить не интересно,
и в этом мире мало места,
я ничего в нём не нашла,
кроме душевного греха.

От меня, нет пользы никакой,
голова моя с огромною дырой.
Я даже не могу переродиться
и в жизни нечем мне гордиться.

Ни зла, ни добра не несу никому,
лишённая слова – безмолвно уйду.
Я оставлю стихи о душе и грехе,
о тёмной своей никчёмной судьбе.

Нет мне дела до чужих проблем,
я ещё на море не была,
много нерешённых есть дилемм
и душа моя пока жива.

Полюбила в жизни первый раз
и не знаю, что с любовью делать?
Не найду я подходящих фраз,
но не буду от Распопа бегать.

Первый раз в кредитах как в шелках,
сброшены помятые одежды,
всё казалось бы в моих руках,
так и надо бестолковой мне невежде.

Всё пройдёт и жизни полоса,
заиграет новой, яркой краской,
я ещё расправлю паруса
и наполню их душевной лаской.

Север, север – край далёкий,
сосны, кедр, ветер одинокий,
ширь тайги, болото и трясина
несравним он с сельскою равниной.

Край Сладковский близок сердцу
в нём беспечно протекало детство,
а теперь мне домом «север» стал,
на его земле сыскала свой причал.

Ты моё несказанное счастье,
о таком я даже не мечтала,
настигло оно разом в одночасье,
и с тобою жизнь свою связала.

Ты один такой, подобных просто нет,
лишь с тобою ярче мой рассвет,
без тебя, себя уже не вижу,
взглядом, словом, мыслью не обижу.

Силу разума беру и веру,
но в любви к тебе не знаю меру,
ещё рано силой с тобой мериться,
лишь могу пока тебе довериться.

Моя судьба – быть с тобой рядом,
любить тебя и только взглядом,
ласкать и нежить в колыбели,
ведь у нас разные постели.

Но я судьбой своей довольна,
пусть даже ложем станет штольня,
моя судьба – быть с тобой рядом,
любить тебя и нежить взглядом.

Смысл жизни и любовь,
всё в тебе уже сбылось,
ты моё земное счастье,
не страшны уже ненастья.

Как любила так люблю,
об этом смело говорю,
по другому быть не может,
счастье ты моё Алёша.

Ты моя, а я твоя судьба,
и не может быть уже иначе,
пред тобою, я ещё слаба,
но с тобой, мир стал богаче.

Кто тебя не знает, не поймёт,
от чего душа поёт и плачет,
сердце от чего моё неймёт,
о твоей любви Распопов алчет.

Семьсот первое стихо пишется совсем легко
стержень над стройкой витает матыльком.
За окном октябрь месяц, радует снежком,
через форточку в квартиру, тянет холодком.

Восемнадцать лет пишу – это малый срок,
о любви к Распопову всего то второй год,
написала, о душе я не мало строк,
на Парнас пора смотаться, но поэт не бог.

Смысл жизненный искала, рада, что нашла,
меня к порогу милого дорога привела,
и раскрыл Распопов Лёха мне на мир глаза,
над главой моей раскрылись божьи купола.

Ты одна, красавица кудрявая,
затесалась среди колких лап
и стоишь такая величавая,
словно на рубашке карты крап.

Сила русская и дух против количества
колкость кедра нипочём тебе,
ты родная, среди всех – само величество,
на любой широтной полосе.

Моя гордыня обратилась в прах,
она сгорела под твоим началом
лишь твоё имя на моих устах,
мне вечности с тобою рядом мало.

И каждый день с тобой,
– как божий дар судьбы
теперь живу с мольбой,
чтоб рядом был лишь ты.

Сама себя виню – за
трусость, страх души.
И катится слеза,
и так меня душИт.

Распопов, ты мне дал…
так мало и так много,
поднял на пьедестал,
затем назвал убогой.