Анатолий Разбегаев - Родники Родины. Сборник стихов

Под ветвями, цветущих акаций,
Испускающих запах вокруг,
Привлекающих нежные грации
Там объятия ласковых рук.

Аромат разливается струями,
Где под кронами скромный приют.
Мы скрепляли союз поцелуями,
Но зарю петухи уж поют.

Очень быстро завяли цветы.
Мы прощались с тобою неистово.
Не забыла ль акации ты,
Чувства первого, чистого?

Но любимая, больше, не встретится.
С кем встречает новый рассвет?
А Земля наша старая вертится,
На вопрос не приносит ответ.

Не забыла, ты, кисточек белых,
Испускающих запах вокруг?
И объятий тех первых, не смелых
И впервые нахлынувших мук?

О банях много говорили.
Об их устройстве и о паре,
Какой отвар и для кого варили?
О лёгком паре и угаре,
О чёрной бане и в печи,
О нашей бане, русской.
Когда помыться днём или в ночи,
В просторной бане или низкой?
А веником каким стегать?
И как на полочке лежать?
Как наслаждаться и стонать,
И, даже может быть, орать,
Когда из бани в снег нырять,
Иль в тихий омут за камыши,
Потом спокойно размышлять,
О чистоте телес, запачканной души.
Причина размышлений, нагота,
Тогда лишаешься забот
И возникает доброта,
Она предвестница хлопот.
Как всё изменить в миру,
Как жизнь свою отмыть?
Не каждый сможет, я не вру,
Им свою плоть не укротить.
Но все заботы отпадут,
Однажды в чёрном их году,
В чистилище, конечно, попадут
На баню жаркую, в аду.

Ты помнишь поцелуй под тенью лип?
Твой жаркий шёпот: мой любимый?
Я так любил тебя в тот миг,
И в этот час, хоть и гонимый,
Люблю тебя, с такой же силой.

Я помню липовый дурман
И тёмный омут твоих глаз.
Вокруг струился голубой туман,
И мы вдыхали сладкий газ

Та ночь и липа виноваты,
Нас аромат сводил с ума.
И обняла меня сама ты,
В любви призналась мне сама.

С тобой мы были так не схожи,
Но я за схожесть принимал,
Твоё волнение, я тоже,
С волненьем, крепко обнимал.

Но, вдруг сказала: Счастлив будь,
Иду искать других начал,
А твой удел, тот новы путь,
И новый, может быть, причал.

Но вспомни поцелуй под тенью лип,
Как ты шептала: Мой любимый.
А ты любила в этот миг?
Я ж, в этот час, хоть и гонимый,
Люблю тебя с такой же силой.

Река жизни всё текла.
Я помню нашу тёплую избушку,
И мама в печке хлеб пекла,
Мне отрезала первую горбушку.
И молока к горбушке наливала.
А мне казалось не было вкусней.
Ведь в нашей жизни всякое бывало,
В войну мы голодали с ней.
Сегодня я к друзьям спешил,
В избе у Мани собирались.
Сначала я ребят смешил,
Когда за фанты целовались.
Все игры были так наивны,
Но сколько было чистоты:
Девчата были все невинны.
А парни были все просты.
Там были танцы под гармошку,
И мы учились танцевать.
Луна светила нам в окошко,
А мы пытались выбирать,
Красивых девочек на танец.
А в танце можно и обнять
Увидеть на щеке румянец.
Вы можете и не принять,
Всей простоты мучений.
Но нам хотелось всё понять
И поглотить плоды учений.
Казалось время льётся вяло,
Но мы надеялись на сдвиг,
На то, что совершим немало.
Всё ж пронеслось, как краткий миг.
Ведь речка жизни всё течёт.
Надеюсь, все, простят за смелость.
Там сдал я первый свой зачёт.
На юношескую зрелость.

Поцелуй меня трепетно в губы
И прижмись к моей нежно щеке.
Не забуду жемчужные зубы
И волнения в белой руке.

Повстречай ты меня у порога
И в светёлку быстрей проводи.
Уползай же быстрее тревога.
И прижмись к моей нежно груди.

А с утра, я выйду на волю
И с поклоном к окрестным лесам,
Как скучал я о роще и поле,
В городском одиночестве там.

Возвращусь я, очистивши душу
И к столу, где горячий пирог.
Из окна мы посмотрим на грушу,
На сплетение дальних дорог.

Для меня здесь не только приют.
Тут в дремучих лесах, есть отрада.
В них пока ещё, птицы поют.
Птичий свист, это тоже, награда.

Расставанье опять впереди.
Чтоб сердечко любимой не ныло,
Я прижму её крепко к груди,
Чтоб в разлуке меня не забыла.

Японцев вереницы,
С каменными лицами,
Едут на природу,
Что-то созерцать.
Не будем отрицать,
Привычки странные.
Тем паче, иностранные,
Сакура цветёт!
И молча там глазеют,
Может быть балдеют,
Но русским не понять.
А как же то принять?
Когда сады цветут,
Нам спину разогнуть,
В цветы взглянуть,
Секунды нет.
Уж облетает цвет,
А русский пашет,
Картошечку сажая,
Её и созерцая.

Скажите, где- то счастье
И с кем гулять ушло
И почему опять ненастье
И сердце снегом замело?

Не вижу прелестей природы
И в мрачных красках небеса.
Не жду у берега погоды.
Её не радует краса.

Пойду один гулять от скуки
И забреду в лесную падь.
Там утомлю я ноги, руки
И буду долго отдыхать.

Присяду молча на пенёк
И привалюсь к берёзе.
Пока не кончится денёк,
Там погружаюсь в грёзы.

Восстановившись, выйду в поле
И по тропе вперёд пойду.
Вчера, утраченную долю,
Сегодня, может быть, найду.

Прозрачен воздух, снег сверкает,
В мороз на небе всё сияет.
И звёзды в сказочном узоре,
Луна огромная в дозоре.
Всё обливает тихим светом.
Вокруг таинственно при этом.
От снега радужные брызги,
А от шагов, лишь скрипы, визги.
Безмолвие невольно нарушаю
И наст дорожный, разрушаю.
Я лес торжественный тревожу,
Мороз за это щиплет кожу.
Но полон красоты такой,
Иду сквозь сказочный покой,
На огонёк, он впереди маячит
И пусть деревню ночка прячет.
Домой с мороза возвращусь,
К печи горячей я прижмусь.

Я никого не буду осуждать
И никого хвалить не буду,
А буду мудро рассуждать,
Что буду помнить, а что забуду.

Теперь понятно, да, соврал.
Вернее, просто, ошибался.
Вчера я розочки срывал,
Сегодня в девочек влюблялся.

В моей башке сплошной дурман
И никому от этого не сладко.
А жизнь, естественно, обман,
Она течёт совсем не гладко.

Свой быт победами заполнить.
Хотелось мне орать: Vivat!*
Свой долг хотелось мне исполнить,
О! Если б не было преград.

Ну, хватит брат, мозги крутить.
Играть бездумно в жизни роль.
За всё приходится платить,
За всё расплата, в сердце боль.