Ганс Гюнтер Адлер - Стихи из концлагеря

Всё это не могло не отражаться на жизни Терезина. Он был и еврейским гетто, и чем-то вроде дома престарелых евреев, и загоном для умирания, и резервацией для еврейского творчества – чтобы тут же и поживиться, копить материал для будущего «музея исчезнувшего народа» и одновременно держать арестантов в узде повиновения, и перевалочным пунктом для идущих на Восток транспортов с предназначенными для уничтожения [14] «…с ноября 1941 по апрель 1945 не менее 470 транспортов прибыли и 63 ушли из него. Последняя депортация на Восток была в ноябре 1944 и чаще всего поезда из Терезина были заполнены больше, чем в него. За три с половиной года 141162 человека прибыло в Терезин и 88196 убыли на Восток, где большинство было уничтожено» (Filkins P. P. 1 0). , и большой потёмкинской деревней, призванной скрыть творившееся в других лагерях и обеспечить алиби [15] Об алиби они заботились. Например, в протоколах Ванзейской конференции, когда уничтожение евреев de facto уже давно началось, мы не найдем слова «уничтожение» – только «особый подход» и другие эвфемизмы. убийцам. «В 1943 году, когда во внешний мир начали просачиваться сведения о том, что происходит в концлагерях, нацисты, предчувствуя печальный исход войны, решили продемонстрировать Терезиенштадт представителям Международного Красного Креста [16] В международную комиссию входили двое датчан и один швейцарец, они провели в гетто шесть часов, три из которых были заняты обедом. . К визиту этой комиссии была проведена тщательная подготовка. Руководство концлагеря уменьшило перенаселенность гетто, отправив в печи Аушвица значительно большее, чем обычно, количество заключенных [17] 7500 стариков и больных. , построили фальшивые кафе, магазины, банк со специальной терезинской «валютой», детские сады и школы, разбили сады и сняли пропагандистский фильм, изображающий жизнь в Терезиенштадте идиллической и комфортной. Заметая следы этой показушной акции, большинство игравших в фильме «актеров» – и в их числе почти всех членов еврейского самоуправления гетто и большинство детей – отправили в газовые камеры Аушвица. Визит комиссии состоялся 23 июля 1944 года и был признан успешным – СС удалось обмануть комиссию, хотя не исключено, что она и не возражала быть обманутой», – пишет Михаил Марголин. Его предположение не лишено оснований, если принять во внимание историю Холокоста [18] Perl W. The Holocaust conspiracy: An international policy of genocide. N. Y.: Shapolsky Publ., 1989. Русский перевод Овадьи Шохера. URL: http://samsonblinded.org/rublog/2871.htm. .

Время существования Терезина как места изоляции евреев (с ноября 1941 г. по май 1945 г.) было усиливающейся динамикой превращения гетто в концлагерь. В 1940 г. в пятне застройки площадью 1200 × 920 м было 3500 солдат и 3700 гражданских, а в сентябре 1942 г. – уже около 60000 заключенных на площади 700 × 500 м, т. е. не более 1,6 м² на человека для жизни и работы. Неудивительны быстро начавшийся разгул инфекций и смертность, обгоняющая возможность хоронить [19] «…35088 человек, умерших в Терезине… Из 15000 привезенных в Терезин детей выжили только 100 (по другим сведениям 92 – В. К.), а из 88 тыс. вывезенных на Восток узников выжили только 3,5 тыс.» (Filkins P. P. 1 0 4) . В первые месяцы умерших еще хоронили в гробах и разрешались похоронные обряды. Но на кладбище городка быстро стало не хватать места и хоронить стали по несколько человек в одной могиле – сегодня это большое поле, уставленное столбиками с номерами на месте групповых могил. В 1942 г. руками заключенных построили крематорий – в 1944 г. пепел около 20 тысяч узников для сокрытия количества жертв был сброшен в реку. В 2016 г., бродя между печами в нем, разрываясь между порывом не видеть и невозможностью не смотреть, я обратил внимание на лицо, образовавшееся трещинами в облицовочном камне одной из печей.

Понятное для рассудка это было чем-то мистическим – лицом навсегда оставшихся там и сейчас глядящих на меня. Это был момент, когда я понял, что должен закончить, не могу не закончить уже начатый перевод лагерных стихов Адлера.

Терезин был царством абсурда. «Заключенные… занимались расщеплением слюды, добытой в Чехословакии, изготовлением гробов, раскрашиванием военной формы в защитные цвета для русского фронта. Детей селили отдельно от родителей, вообще отдельно от взрослых. Мужчинам и женщинам было запрещено встречаться. Также было запрещено общение евреев с неевреями. Медикаменты и табак были запрещены, нарушителей запрета ждало наказание от тяжелых работ до смерти. В свидетельских показаниях бывших узников лагеря встречается часто: „…был забит надсмотрщиком на месте за то, что подобрал окурок“. Необычным было полное равнодушие комендатуры к тому, что происходило в лагере, – только бы не нарушались установленные правила. Нарушитель мог считать себя покойником, а в остальном царила относительная свобода. И поскольку количество талантливых людей на квадратный метр здесь, безусловно, превысило критическую массу, в Терезине образовался крупнейший центр европейской культуры. Что-то подобное могло бы, наверное, произойти на Соловках в 1920-е годы – там тоже собран был цвет культурной и интеллектуальной элиты России, выходил журнал…» – пишет Б. Рохленко [20] Рохленко Борис. Какую крепость евреи взяли без боя? Терезин: смерть и бессмертие. URL: https://shkolazhizni.ru/archive/ 0/n-9633/21. . Он цитирует А. Острогорского [21] Острогорский А. Письма мертвых людей. Книжное обозрение, ноябрь 2003. :

«Повседневное существование Терезина состояло из сотен контрастов и походило на желание наладить нормальную жизнь в камере смертников. Получивший повестку на транспорт в лагерь уничтожения шел лечить зубы, миллионер барон Гутман грузил уголь, люди умирали по нескольку десятков в день, но в то же время устраивались свадьбы и детские праздники; молитвы проходили в кабаре, заключенные писали картины, сочиняли пьесы и воровали, сионисты не на жизнь, а на смерть спорили с ассимилянтами о вопросах устройства будущего еврейского государства… В воспоминаниях и дневниках звучит эта тема абсурда и нереальности происходящего, невозможность измерить терезинскую трагедию здравым смыслом».

В Терезине Адлер провел без малого три года. В силу характера, пройденной им школы жизни, опыта последних лет, реакции на заключение, а скорее – всего вместе, он выбрал позицию частного человека . Двумя главными политическими силами в Терезине были коммунизм и сионизм. Адлер не примкнул ни к той, ни к другой и не работал в еврейской администрации – духовная и политическая независимость были для него важнее. Первый год он был уборщиком и ремонтником в бараках, потом строителем, рабочим, машинисткой, помогал в библиотеке. Через месяц после прибытия он сказал себе: «Я не выживу здесь. Но если выживу, я опишу это двумя разными способами: в академической манере, оставаясь полностью вне этого, и в стихах. Я действительно так и поступил, что и послужило неким, по крайней мере, оправданием того, что я остался жив в те проклятые годы» [22] Filkins P. P. 111. . «В Терезиенштадте я не желал быть причисленным к категории интеллектуалов. Я не рассчитывал выжить, но в то же время знал, что выживу. Я делал всё, чтобы выжить. Как выживальщик я был сам себе жалельщик» [23] Макарова, Макаров. С. 181. .