Елизавета Романчик - После мрака свет

Едва сгущаются вечерние сумерки,
Ко мне приходишь ты —
Мое любимое маленькое чудище.
Мой эталон красоты.
В глубоких глазах отражается счастье,
Руки нервно бледны.
Когда за окном бушует ненастье,
Мы в этом мире одни.
Лишь за окном забрезжит рассвет,
Ты исчезаешь в лучах.
Воспаленного мозга мучительный бред…
Но я вновь ищу тебя в снах…

Там, где поют птицы,
Там, где лето теперь,
Мне зима будет сниться,
Мне будет сниться метель.

Мне будут сниться бураны,
Вьюги унылый вой.
А там, где зима – барханы,
Лето и вечный зной.

Я помню все,
Не в силах позабыть.
Я помню ночь в лесу
И летнюю грозу.
Я помню все:
Прикосновенья твоих губ,
Тяжёлый дождь
И ласки твоих рук.
Я помню все…
И свято берегу того,
Кого по злобе лютой
Ты обозвал дитем грешного блуда.

По венам течет героиновой яд,
И пепел сжигает лицо.
Нагрянувшей боли искренне рад,
Сжимая разум в кольцо.

Ты знаешь, что час твой последний настал,
И дьявол скребётся в окно,
Ты выпьешь упорно высокий бокал,
С отравленным правдой вином.

Веки прикрыв, попадаешь в астрал,
Забыв, что такое бренность.
А ангел возносит тебя к небесам,
Туда, где забытье и вечность.

Явился ангел. Упало небо.
И дьявол вылез из преисподней.
Растаял снег. Пропало лето.
А я иду, смерти подобный.

Психушка ждёт. И врач упрямо
Меня желает ремнем привлечь
К кресту. А я иду устало,
Ища, куда бы можно лечь.

Уж полночь. Солнышко в зените.
Щебечет пьяный Бармалей.
Эй, люди, богу помогите.
Да, ты, стакан скорей налей.

Стекает лава. Обжигает.
Прохладно стало, хоть убей.
Кто за погоду отвечает?
Эй, сверху! Сделай потеплей.

Я чокнутый? Да нет, как можно.
Ты смысл не видишь?
Мне так жаль. Я осторожно
Пойду, найду ещё Грааль.

С ружьём в ладони я вскинул руку,
И ты вскричав навзничь упала.
Не для того пережидал разлуку,
Чтобы увидеть, кем ты стала.

Ты даже лёжа на земле,
Своей пленительной красою
Тревожишь что-то в глубине
Души, отравленной тобою.

Я не хотел менять тебя,
Я жил невинною любовью…
Я помню твой прощальный взгляд
И снег, залитый твоей кровью…

Мне все равно кто ты —
Убийца, мученик, раб.
Мы все в этом мире боты,
Тут каждый роли не рад.

Идём по жизни упрямо,
Ступая в не ту колею.
Мы голову держим прямо,
Являя гордыню свою.

Мы все одинаковы:
Храбрец, упрямец и трус.
Но все становимся разными,
Почувствовав жизни укус.

Закрой свои гнилые раны,
Забей гвоздями рваный крик.
Кровь не остудишь едкой бранью,
Тут каждый мученик и фрик.

С отравой в сердце и сосудах
И в пламенеющем мозгу
Мы продолжаем верить в чудо,
Храня пристрастие к курку.

Шагая по пустынной трассе,
Несем свой крест на Голгофу.
И обречённо шепчем: «Здрасьте»
Всегда туманному Ему …

Мечтами, высокими и свершимыми,
Доселе была жива.
Скатившись ко дну, не достигнув вершины,
Горечью стала полна.
Трепещущий разум меркнет устало,
Забывшись в вине.
Красная жидкость манит упрямо,
Плескаясь на дне.
Дрожащей рукой достаю пистолет,
Пуля в виске…
Незачем жить, если выхода нет.
Я в темноте…

Я знал волшебную любовь,
Я знал любовь такую,
Когда расплавленная кровь
Бушует и волнует.

Я знал коварную любовь,
Я знал измены, месть…
Всегда приподнятую бровь,
Насмешек смесь.

Я не познал твою любовь…
Святая неприступность
Мне причиняла в сердце боль,
Впуская в мир беззвучность.

«Да я готов ради тебя…»