Любовь Ларкина - А в строчках – вся история сама. Книга четвёртая

И не заметим вашу спесь!

У нас свои и честь, и место.

Признайте нас сегодня, здесь!

А завтра? – Завтра будет поздно:

Кто в диссиденты угодит,

Коль повезёт, апофеозно

О том печать заговорит.

Чтоб до читателя добраться,

Мне диссидентом надо стать?!.

В изгнание пора податься,

Чтобы признанье испытать.

ДЛЯ ЧЕГО?

Для чего мне себя беречь?

Для кого мне себя лелеять,

Если нет среди тысяч плеч

Лишь одно, что предать не смеет?

Потому не могу летать

Даже мысленно над землёю,

Чтобы больше беды не знать,

Чтоб ничьей мне не стать рабою!

ДНИ ПЕЧАЛИ

Моя Россия, дни набегов

Ещё хранишь в себе следы,

Ещё мужей ждут чьи-то жёны,

Хотя траншеи заросли;

Ещё сиротство набегает

Вдруг на глаза святой слезой,

И умирают инвалиды,

Той изувечены войной.

Откуда я такой вот строгий? –

Не воевал, не стыл в снегах,

Но матеря всё прячут слёзы

И мёрзнут в тёплых городах.

Ушли на запад злые беды,

Но в памяти моей, мальца,

Как неуютно было летом,

Зимой без деда и отца…

И сорванцы мои немеют,

Когда о дедах говорим,

Хотя их мир наполнен светом

И для печали нет причин…

ДОЖДИ

Какие долгие дожди,

И сердца гибнущего жалость.

Ты, если сможешь, возрази,

Что не тебя коснётся старость,

Что ты и ты на тот рубеж

Без робости не ступите однажды

На жизни призрачный манеж

От пота, крови вечно влажный.

Скажи, зачем я берегла

К тебе любовь в часы ночные,

Чтоб боль измены, как игла,

Пронзила трепетное сердце?!

ДОЖДЛИВАЯ ОСЕНЬ

Сквозное, промозглое, серое утро.

Такая тоска, неизбежность такая!

Я в сельский совет забегаю попутно,

И след мой в туман потихоньку стекает.

Опять на поля не пройти, не проехать!

Согнулся под тяжестью вызревший колос.

Дождливое лето, ненастная осень,

И в сердце кипит протестующий голос.

Вновь техника в поле, как сонные осы.

Морозец бы лёгкий! – Мечтают сельчане,

Когда на предутренней вымокшей, росной

Заре растворяют набухшие ставни.

Как призрак, за окнами скачущий всадник…

А здесь так тепло и уютно, как дома:

На Дарье весёлый, цветастый халатик,

И вечно пустующий стол агронома.

ДОЖДЬ ОСЕННИЙ

Вот и дождь осенний

Не заставил ждать:

Вязкой, сонной ленью

Кличет всех в кровать.

Можно и диванчик

Дрёмою обнять,

Спят в сарае мячик,

Трактор и тягач.

Все дела на дачах

Сделаны давно,

И рябина плачет

Под моим окном.

Не грусти, родная,

Дождь нас кормит всех:

Он для урожая

Дарит нам успех.

На сырую землю

Ляжет снег зимой,

Не замёрзнет семя –

Прорастёт весной.

ДОКТОР

Ах, милый доктор Айболит,

Лишь только взгляд я ваш поймаю,

То забываю про бронхит,

Про все болезни забываю!

В глазах сияет столько звёзд,

В Галактике их столько не бывает!

В их никогда не видно гроз,

Лишь только искорки сверкают.

И мне таблетки не нужны:

Они мне взгляд ваш не заменят.

Врачи такие нам важны:

Одним лишь взглядом вас излечат.

ДОЛЖНЫ ПРЯТАТЬСЯ

Мать и немца разделяла куча

Старых досок, и в тени ветвей

Эта пядь земли была, как круча,

Вся открыта тысячам смертей…

Между нами Вечность пролегала…

Я беззвучно плакала в сенях,

А она кастрюльку продвигала

Впереди себя на согнутых руках.

Ошалело фриц строчил по окнам,

Пули рикошетили, звеня…

Под забор она пролезла боком

И исчезла на рассвете дня…

Сколько я об этом помнить буду? –

Мой ответ за всех детей земли:

Пока живы будут те на свете,

От которых прятаться должны!

ДОМИШКО

Одинокий мой домишко,

Хромоногий и босой.

В темноте гуляет мышка,

И блуждает домовой.

В непогоду, содрогаясь,

Дом чихает и чадит,

Прослезится, ухмыляясь,

Друга чаем угостит.

Но а если день весёлый,

Хромоногий и босой,

Дом совсем уже здоровый,

Собеседник лучший мой!

Сказку старую расскажет,

Песню новую споёт,

И в глаза мои заглянет,

В мир волшебный позовёт…

ДОМОРОЩЕННЫЙ ФАШИЗМ

Сто дорожек, сто тропинок

По моей прошлись Судьбе

Без туфлей и без ботинок

В леденеющей стерне.

Раньше тоже были зори,

Но кровавые, в дыму.

Танки бороздили поле,

Хлеба не было в дому…

Вновь война на Украине!

Доморощенный фашизм

Для магнатов – мальчик милый,

Шоколадника «сюрприз».

ДОРОГИ ЗЕМЛИ

Завернул к ночлегу жаркий день

И прилёг на берегу ручья.

От чинары голубая тень

На дорогу пыльную легла.

Мы дорогам трепетно верны,

Дарим им доверия слова,

Дружбою дорожною горды,

Что по жизни трудной нас вела.

Вот она, шурша, уходит в ночь,

Жар страстей и лёд разлук вобрав,

Нашу глупость обойти невмочь,

Спит спокойно на груди дубрав.

ДОЧЬ ПЛАНЕТЫ

Дочь планеты Вселенной! –

Так себя величаю. –

Средь пустыни безводной

Сиротой я блуждаю,

Беззащитной, голодной

Между Адом и Раем.

Одинокой и дикой,

На ветру замерзая,

В чёрном платье в заплатах,

Но, как ветер, свободна!

И, как птица, крылата

В чистоте первозданной…

Но зачем мне свобода,

Если нет в ней отрады?!

Жить с людьми в их болоте,

Задыхаясь в том смраде?!

Лицемерить с рассветом,

Проклинать на закате.

ДРАКОН

Так смешон этот славный дракон!

На мышонка похож очень он,

На мышонка с размахами крыл –

В небо синее быстро уплыл.

Я стою на развилке дорог…

И никто мне ответить не смог:

Где теперь мой мышонок-дракон?

Снится пусть ему радужный сон…

ДРЕВНИМ СПОСОБОМ

Я асфальт обхожу в деревне:

Мне и в городе он надоел!

Самым верным способом, древним –

Босиком, как Сам Бог велел.

Вот чуть-чуть попривыкнут ноги,

Я бродить буду в поле весь день,

Как когда-то ходили Боги,

Деревенских касаясь дел.

Не судите же, люди, строго

За неловкость рабочих рук:

Бороздой, как хорошим слогом,

Овладеть невозможно без мук!

ДРЕМЛЮТ ГОРЫ

Дремлют горы под луной ущербной,

Холодок стекает по холмам,

Что-то шепчут, наклонившись, вербы

Присмиревшим, сонным тополям.

В тишине безумствуют цикады.

Ручеёк хрустальной чистоты

Между горной мятой к эстакаде

Льётся с поднебесной высоты.

ДРУГАЯ ДЕВОЧКА

Где солнце по гибким побегам,

По крышам к себе возвращалось,

В тени виноградной беседки

Времянка стояла большая.

Дувал *, поседевший от пыли,

Тутовника нежная мякоть…

Я помню, как звёзды светили,

И месяц закидывал якорь.

Как всё это быстро исчезло!

Лишь память осветит всё ярко,