Евгения Середа - МаринАманиЯ… двухголосие

Все ведь знала: на месте том пусто…
Снова холодно. Кутаюсь в плед.
Твое имя мне – Via combusta,
Твое имя мне – выжженный след.

Сестра моя, Скарлетт, шутила:
"Держи тех, кто рядом, сильней.
Мужчина чужой – что могила:
Бессмысленно прятаться в ней.

Рас-ставят же вас и рас-садят
По разные стороны парт.
И в разные точки отправят
Чужих политических карт.

Что Бостон, что Йорк, что Суматра —
Ведь шарообразна земля…
Везде те же грабли. Но завтра
Об этом подумаю я".

Десятки лет
И сотни серых слов…
Свой этикет
У линий и углов.

Ты говоришь,
Но слушать перестал,
Лишь гладь да тишь —
В глазах твоих металл.

Но ты – дары,
Что Кук доставил в порт.
Ты соль земли,
Мой воздух и оплот.

Ты дождь и град,
Тобой дрожит Земля…
Пора бы знать,
Что я люблю тебя.

"Дорога меня убивает,
И дом мне уже не дом.
Мне жизни моей не хватает," —
Ты мне произнес с трудом.

Тебя от себя отпускаю,
Твоей остаюсь слугой.
И вновь без тебя умираю…
Во имя твое, дорогой.

Одним объятьем в теле ты моем
Работу перекрыл гомеостаза —
Я умираю, если мы вдвоем,
Но проживаю тихий миг экстаза.

И языки не надобно учить,
Чтоб в каждой новой песне слышать: "Тоже
Хочу с тобой шутить и говорить
Глаза в глаза и плыть по коже кожей".

Уж задыхаюсь. Реже сердца стук,
Разодраны стальные нервы-струны.
Но, как всегда, как после всех разлук
Все так же будут таять снег и луны.

Как хорошо, когда полдня в постели.
Да что полдня! Не жаль на игры дня…
Когда нам шесть – деревья нам качели,
А в 33 – полцарства за коня.

И на качелях дурно до невроза:
Что было мило – раздражит сейчас.
И душно в зной, и чересчур в морозы…
Как и на всё, на детство нужен глаз.

Обмани меня,
заблуди шутя,
Начерти маршрут
на моей спине.
Пусть уйдешь опять,
пока мысли спят,
Но экватор вновь
приведет ко мне.

Паутиною
интернетною
Затяни мой рот,
завяжи глаза,
Наложи мне жгут
изолентою,
Чтоб разряд ушел,
как пойдет гроза.

Опояшь меня
километрами:
Раз – виток вперед,
два – виток назад.
Изобарами,
изотермами
Опиши меня,
раз слова молчат.

Разрисуй меня
параллелями
И запутай в сеть
городских дорог,
Чтоб не сутками,
а неделями
Простоять со мной,
будто в пробке, мог.

Вы знакомы с ней были давно…
(Боже мой! Как давно это было!)
Вместе пили сухое вино…
(Не для рифмы – действительно, пили).

Занималась она ерундой
И без повода влёт обижалась,
Вроде зря жизнь прошла. Но такой
Она в памяти чьей-то осталась.

Я снимала с платьем маски,
Заходя в твой дом.
Я могла разрушить сказки
И шутить с огнем.

Воевала, побеждала,
В дар брала цветы,
Все сломала и узнала:
Победитель – ТЫ.

Я устала быть Снежной Королевою:
Я замерзла, я больше не могу.
Ведь так просто быть Спящей Принцессою
В черном саване, в теплом снегу.

Я ведь вспомнила, что значит «плакать»:
Это душу подставить к огню,
Это вывернуть все наизнанку
И пощупать реки глубину.

Это встать на краю горизонта
И орать, разрывая грудь,
А потом запустить вместо крови
По артериям литься ртуть.

Кровью плачу: мне больно, мне тошно,
Но ничего я с собою не сделаю.
И смеяться, и плакать мне МОЖНО —
Я устала быть Снежной Королевою.

У окна-иконы я стою
И с Пречистой Девою общаюсь:
За терпенье вновь благодарю
И за крепость слов своих ручаюсь.

Но грустинка Материнских глаз
Упрекнет, что клясться ей не надо,
Ведь окно Samsung-а в сотый раз
Загорится буквами: "Мой Ангел".

В окна Zoom и Skype ушел наш век.
Телевизор окнами не манит…
В темноте налью себе Мальбек,
И окно моею дверью станет.

Где мне найти укромный уголок,
Чтоб поскулить и выплакать все слезы,
Чтоб пережить все летние морозы
И сохранить на фикусе листок.

Вновь 39. Снова я одна.
Болеть не страшно – страшно быть ненужной.
И, не дождавшись нежности и дружбы,
Ждать миг оттолкновения от дна.

Как горько знать, читая между строк:
Людей полно, а боль лечить одной.
Но знаю место: в метре под землей
Есть самый верный тайный уголок.

Вулканит Тихоокеанское кольцо:
Взрывает море, сушу заливает,
Глаза и уши пеплом засыпает
И не дает увидеть милое лицо…

Слизала лава стены и крыльцо:
Несет разлуку, сеет смерть и беды…
Вулкан, как Зигфрид в кураже победы,
Несет Брунгильде Фафнира кольцо.

Вулкан, как Грей, прекрасен, Дориан…
Возьмет на руки, опалит, уронит,
Но как всегда все трупы похоронит
Такой нетихий Тихий океан.

Как же вкусны
У Судьбы искушенья!
Ты ими любишь питать.
Любо тебе
Зазывать дозволеньем:
“Можно словами играть”.