О. Ткачев - Парус

Заколыхалась бездна морская,
Разных чудес полна.
Нечистью ада, духами рая
Вздымалась ее волна.

И вот из бездны душа взлетела,
В теле нашла предел
И тем, дыша, о любви запела,
Кто слушать ее хотел.

В тихом саду, у хрустальной реки
Днем распускаются белые розы.
С кротостью нежной смочив лепестки,
Падают их благодатные слезы.

В мир безмятежный красивых цветов
Крадучись ночь потихоньку вступает,
Дух разрушенья прошедших веков
К розам со звездного неба слетает.

Холодом веет от черного гостя,
Ветром забвенья он жизнь усыпил,
И красоту силой яростной злости
Дух разрушенья везде загубил.

Только одни белоснежные розы
Призрачный дух пощадил навсегда,
Чтобы увидеть их кроткие слезы,
С неба ночного слетая сюда.

За черту одинокие души заходят.
Может, больше надежд на спасение нет,
Все же верим мы просто, что тихо исходит
Из небес отворенных божественный свет.

Как обычно, часы пробивают двенадцать,
Тишиною окончен двенадцатый раз.
Почему-то должно все по кругу вращаться,
И, конечно, наступит назначенный час.

Пусть сейчас мы исполнены горя и скорби,
Но под нами растут голубые цветы.
Равнодушное время нам тело коробит,
Но душа расцветает и ждет красоты.

Золото осени ветры ковали,
Зим серебро холода обвевали,
И в изумрудные чаши весны
Лето рубинов вмещали они.

Прочно висели небесные своды,
В мире царили все силы природы,
В пышной листве утопали сады,
Нежными духами пахли цветы.

Солнце вошло в изумрудные грани,
И разгорелись рубины в тумане.
Из-под открытых создателя век
На мирозданье глядел человек.

В моем саду растут цветы тревоги.
Я чувствую, что в нем я одинок.
Куда иду по жизненной дороге,
Зачем расту, как вянущий цветок?

Моя душа безмолвна, как могила.
Меж вечным сном и истиной любви
Судьба мне жизнь туманом застелила,
И в нем пути, где истины мертвы.

Пройти по ним назначено в сомнении.
Не ощущать божественную твердь.
Средь мертвых истин, как в пору цветения,
Живую в сердце истину иметь.

Мне кажется странным твой пышный восторг
И речи возвышенных красочных фраз,
Замыслил ты с Богом бессовестный торг,
И ум демонический светит из глаз.

Ты, впрочем, ребенок, тебе все простят.
Природа – твоя, для забавы, раба.
Сияет любовью твой ищущий взгляд,
Но не для других. Та, другая, глупа.

Что сонмы неслышных, невиданных сил,
Архангельских крыльев могучий размах,
Что дышит любовью во тьме Михаил,
И жизнь претворяется пламенем в прах,

Что в сердце твердыни престол и чертог,
Предвечный, премудрый, исполненный дум,
Все любящий, вечный, всевидящий Бог
Отбросил с презреньем твой ласковый ум.

Душа твоя сжалась с давлением сна.
Холодному сердцу не видно души.
Взял лапой когтистой ее сатана
И шепчет ей сладко: «Не верь, согреши».

Бесстрашен и тверд твой отчаянный взгляд.
Гордыня жезл царственной власти берет,
И скаредность прячет богатый наряд,
Любовь, иссушенная ядом, гниет.

Ты смерти уже не боишься и смел.
Мечты и надежды, что после – все ложь.
Нет духа среди умирающих тел,
Нет Бога в сердцах под покровами кож.

Но будет, но будет сиять красота,
Просвечивать ветры, снега и дожди,
Сквозь каплю росы, через тело листа,
Лучами рассвета играть на груди.

Но будет, но будет в заросший погост
Тянуться сияние дальней звезды,
Не сгинет, не сгинет до вечности мост,
И наши его укрепляют следы.

Но будет, но будет чистейшая высь,
От ангельских крыльев ясна и свежа.
Над бездною ада всей верой решись,
Взмывай или падай свободно, душа.

За себя не бойся, не грусти.
Нам не разгадать злодейства шашни.
Нам бы душу падшую спасти.
А спасенным умирать не страшно.

За себя не стражди, не жалей.
Без любви безрадостно и гадко.
Если стало сердцу холодней,
Значит, было и тепло, и сладко.

Если в дальнем завтра я проснусь,
Долго спав без памяти два века,
Будет славно жить святая Русь,
Спавшего не вспомнив человека.

Знаю эту справедливость дней.
Гордости, тщеславия, презрения
Нахожу следы в душе своей,
Облаченной в светлые стремления.

За себя ты клятвенно не лги.
Если даже страшное случится,
Ты любовь, хоть в грезах, береги.
Береги, как раненую птицу.

Знаю, сердце мое, в любви
Сокровенное откровение.
Верю, вера моя, живи
Негасимое возрождение.

Это радость, а не слова.
Это мощь, неизбывность чувства.
Знаю, вера моя жива.
Жить, конечно, без Бога грустно.

Ведь найдем ледяной порог,
Пустоту неживого праха.
Только нить оборвется в срок
Облаченной туманом пряхой.

Только скованная душа,
В оперении лучистом птица,
Возрождением смерть круша,
О, осанна, летать родится.

Скажу тебе, мой друг нетленный,
Надевший на себя торжественный венец:
Ты для меня живой и незабвенный,
Любимый мой Отец.

Я, твой счастливый сын,
Судьбой обласкан строгой,
Среди мирских пустынь
Шел дивною дорогой.

Благодаря судьбе,
Мне давшей образец.
Благодаря тебе,
Прекрасный мой Отец.

До ночи своих дней
Примеров не забуду,
И в памяти своей
Их освящать я буду.

Художника блистательный твой дар,
Твои глаза и чувственные речи,
Твой тихий голос, обаянья жар,
Твой светлый ум – они, как божьи свечи,

Мне осветили жизни мрак густой
И дали солнца свет, небесный образ Бога,
Когда ты был родителем, со мной,
Меня воспитывал и ласково, и строго.

Мне вспоминается, в вечерней тишине
Я засыпаю, ты читаешь сказку,
И кажется теперь, что, как во сне,
Я чувствую твои любовь и ласку.

Твой непростой характер мудреца
И сильные натруженные руки,
Принявшие и грубость от резца,
И тонкую изысканность науки.