Жанна Рэйдер - Американка рифмует нижегородца

Мы ж, шутники, были рады стараться
Малость над Колею поиздеваться.
«Волк, волк, – подсказки летят, – с Цеткин волк!»
Коля не мог сразу взять волка в толк.

Жалко глазами нас, дошлых, обвёл,
Но, наконец осмелев, «перевёл»:
«Цеткина Клара по плацу шагает,
Следом за ней серый волк ковыляет».

Класс весь от смеха попадал под парты;
Ржёт и училка в ладонь возле карты.
Коле – она: «Волк был на поводке?
Или один он пришёл, налегке?»

Отрок промямлил: «Нет, сам он пришёл,
Хоть не понять, как дорогу нашёл».
Вплоть до звонка мы тряслись-гоготали,
Ну и урок ненароком сорвали.

…Коля не знал тогда, из-за чего
Мы, сорванцы, разыграли его.
…Годы идут, торопясь и меняясь.
Вспомнил про случай – опять улыбаюсь.

Морские шуточки… На юнгах желторотых
Их пробуют матросы-хохмачи.
Пойди, прикажут, выполни работу:
Напильником наш якорь заточи,
Чтобы потом он лучше в грунт входил.
И юнга бедный точит во всю прыть
Под тихий хохот дядек-разводил…
А то пошлют «на клотик» чаю пить!
Не знает часто юный мореман,
Что клотик – финтикля на топе мачты.
А «брашпиль», «полубак», «гальюн» как вам?
Но, новичок, незнания не прячь ты,
Все термины заранее учи,
Чтоб на приколы старых моряков,
Как бабочка на огонёк свечи,
Не попадаться. К шуткам будь готов.
Я в Детском пароходстве хлопцем юным
Учился, жил от дома вдалеке.
На судне раз служил матросом-юнгой:
Мы плыли вверх по матушке Оке.
Там вахтенный в машинном отделении
Послал меня с ведром за паром: мол,
Мне пара принеси без промедления.
Но я подвох почуял, не пошёл,
А спрятался и ждать решил развития
(Вдруг он не шутит, вправду нужен пар!) —
Ждать втихаря развития события.
Тут слышу громкий смех, как взрыв фанфар.
И я тогда не мог не засмеяться
Над остроумниками-шутниками,
И не было причины обижаться…
Можно сказать, я выдержал экзамен.

Мальцом я с друзьями
Пошёл на рыбалку:
Сначала – для дела
Живца наловить.
Для этого было
Разуться не жалко,
Штаны закатать,
Зад в песок погрузить.

Песок очень мелкий,
И мягкий, и тёплый.
Сиди себе вдоволь —
Душа в облаках.
Я выбрал местечко,
Втянул в себя сопли
И плюхнулся мякотью
В мягкость песка.

Пейзажа обзор
Свёлся к кончику носа!
И, кажется, вспыхнул
Костёр на виске!
Вой глотка извергла —
Нежданно, без спросу:
Я копчик свой хряпнул
О камень в песке.

И чаек горластых,
Взметнувшихся к сини,
Совсем заглушил
Очумевший мой вой…
Подняться, шагнуть
Поначалу бессилен,
Я роботом ржавым
Всё ж двинул домой.

Со стоном и всхлипом,
Скуля от мучения,
Хромал я до ночи
К родному углу,
В кровать, на живот —
Обрести облегчение.
…Но бросить рыбалку?
Не-е, я не могу.

На Суре, реке немелкой,
Что впадает справа в Волгу,
Как-то раз я порыбачить пожелал
С удочкою-самоделкой.
(Мастерил её недолго.)
Для наживки муху на лету поймал.

Насадил, скорей забросил.
Тут килограммовый жерех
Выскочил и с мухой заглотил крючок.
Случай попросту курьёзен:
Не в воде, а в атмосфере
Я впервые рыбину тогда подсёк.

А каких ловили раков
Я и мой приятель Яков
Там, на Кудьме, в той приволжской стороне!
Нá руку носок наденешь,
В норке рака чуть заденешь,
Рак уцепится – и скоро он в ведре.

На речном работал флоте,
Ел и пил на пароходе,
В своё время я; так делали мы что?
Мы охан в пути спускали,
Через часик поднимали —
Рыбы было полный трал и всех сортов.

Неизвестные случались:
В справочниках мы копались,
Чтоб узнать, кого же привелось поймать.
Правда, есть надоедало
Рыбу всякую, бывало,
Кроме сомиков – от них грешно устать.

Рассказать я мог бы много
О рыбалке в разных водах,
Я бы мог рассказывать вам до утра.
Ловля рыбы – увлеченье,
Отдых, радость, развлеченье…
Эх, безоблачная всё ж была пора!

Когда я трудился на флоте,
То рыбу ловили мы сами,
Чистили ловко ножами,
Преданы «левой» работе.
Нам капитан две каюты
Выделил; в них и сушили
Воблу мы, хитры и «круты».
Пол, правда, был в рыбьем жире —
Ноги с трудом оттирали…

Помню, душа тяготела
К бабушкиным пасторалям:
В стужу за зимнее дело
Мудро отец её брался:
Валенок много катал он,
В город потом отправлялся,
Там же с лотка их сбывал он.

Топчется долго по снегу,
Нужный товар выбирая…
Полупустую телегу
Воблою грузит до края.
«Мы вместо семечек ели
Воблу, мой внук ясноглазый».

В давность сто лет улетели…
Но не забыл я рассказов…
Вобла попалась, однако,
Мне на наживку весною.
Жарили с луком. Со смаком
Кушали вместе с женою.

Шёл торопливою походкой
Дорóгой, под ноги смотря.
Но вот взглянул на поле мéльком —
И как же удивился я!

Ни разу я ещё не видел
Подобной пышности цветов:
Фиалок, лютиков, ромашек
И клевера любых сортов.

Средь зелени – живые краски.
Всё в радужный ковёр слилось.
Подумал я: «Как мир прекрасен!»
И настроенье поднялось.

Жене принёс венок готовый,
На голову её надел.
Она ещё красивей стала,
И я ну просто обалдел!

Журчит: «Спасибо, зайчик милый,
Что верен так и предан мне.
Люблю цветы – всегда любила.
Ты знаешь, как польстить жене».

Столько весёлости в ответе!
Я рад, что счастлива она.
Ведь лучший из цветов на свете —
Моя любимая жена.

В школе я был ас в стрельбе
Из мелкокалиберной винтовки.
А в тире, предавшись «пальбе»,
Надменно смотрел на неловких.

Позже с женой молодой
Как я был там посрамлён!
«Можно я тоже стрельну?» —
Просит. Я был удивлён.

«Что же, попробуй», – сказал.
Бац-бац! – спешила жена.
Вижу: мишени подряд
Все уложила она.

В шоке, я – снова стрелять,
Только, увы, проиграл
Своей половине второй.
Сраму такого познал!

В этом «позоре» своём
Ничьей я не видел вины:
Богом отпущенный дар
У лучшей на свете жены.

В памяти ярким остался один
День воскресенья. Дочурке тогда
Был только годик, и мы с ней пошли
В Сормовский парк погулять у пруда.