Иван Колодиев - Счастлив, что не один. Сборник стихов

Слышу я ребят родные голоса,
вой сирены – непристойные слова,
Косолапый рвёт систему в пятый раз,
прогуляется в малинник, и Атас!

Прогулялся бы дозором налегке,
с другом Сашкой с автоматом на ремне,
По излучине прошёлся, по тропе —
да аскеру подмигнул бы не во сне.

Посховчай речушка Посховчай,
Посховчай моя ты радость и печаль,
Я б испил твоей водицы ещё раз, —
сон уходит да судьба идёт в отказ.

По границе речка горная течёт
мои мысли за собою в быль влечёт,
По ущелью мирно стелется туман, —
спит застава в моём сердце, славный клан.

Красной линией на карте, и не видимой в натуре,
змейкой вьётся…
По хребтам, по горным речкам, ручейкам и перелескам,
в даль уходит…
На охрану, по приказу, днём и ночью, в зной и в стужу, выдвигаются наряды…
Что бы люди без опаски, мирно спали, и творили, – и любили.
Тишина, и вой сирены… обстановка на участке…
трудный поиск…
Пробиваются дозоры, по лесам и буреломам, —
по ущельям, да каньонам.
Пограничникам в запасе, ты до старости глубокой —
снится будешь, граница…
И зелёные фуражки, майским днём 28-го, —
в дань границе, вновь оденут ветераны.

Майский день двадцать восьмое – праздник погранцов.
Пьют ребята водку крепко этим светлым днём.
За границу, за дозоры горы тёплых слов, —
Звон хрустальный память давит, душу ранит в кровь.

Тот кто был в войсках примером, службу нёс как вол.
По тревоге в ночь бросался, первым шёл в огонь.
Тот зелёную фуражку ценит как жену, —
Майским днём с неё пылинки сдует по утру.

Вспомнит горы в дымке серой, шумные ручьи.
Тропы политые кровью, алый блеск росы.
Как делил окурок с другом, вспомнит, у печи…
Под гитару пел в сушилке песни для души.

Вспомнит всё, а как иначе – грусть кричит в груди.
Там в строю стоят ребята – щит родной страны.
Сквозь туман десятилетий смотрят с огоньком…
Озорные, молодые, всё им нипочём.

Память память, ты как прежде – всех хранишь любя.
Прикасаешься, страдаешь – все ль в строю друзья.
Всё мечтаешь, хоть на сутки, оказаться там…
Прогуляться по границе да обнять ребят.

По кафе, по ресторанам – зелени парад…
Парни крепкие в фуражках денежкой сорят…
Пьют за тех кто сапогами топчет рубежи.
Пьют за всё, что сердцу мило, баловни судьбы.

Служил он на границе много лет…
Следы работал чётко без потерь…
В дозорах и секретах службу нёс,
Из года в год заставы славный пёс.

В тревожной группе
был он парень свой.
Следы работал давности большой.
Все тропки по округе знал на нюх,
Его всегда бодрил границы дух.

Он был овчаркой русской, кличка Жил.
Инструктора менялись, он служил.
Преемнику с тоской смотрел в глаза,
В собачьем сердце боль ещё свежа…

Но время раны лечит, жизнь идёт…
Дозорам на границе счёт растёт…
Поладил пёс с сержантом, как всегда.
Поверил, что их дружбе нет конца.

Но, вот однажды с фланга на заре,
Когда туман стелился по траве,
Сигнальные ракеты ввысь летят, —
Заставе о прорыве говорят.

Трава к границе мятая лежит,
На «КСП» сапог чужих следы.
В туман уходит с хрипом славный пёс —
Под бодрый голос друга: Жил, вперёд!

На встречу мчатся ветви и трава,
Холодная в глаза летит роса.
Но пёс с сержантом в связке поводка
Идут на задержание врага.

Раздался выстрел громом в тишине
И раненый сержант припал к земле, —
Вторую вспышку Жил накрыл в прыжке,
Предсмертный хрип разлился по траве…

Закончилась осенняя пора,
Собрались в путь дорожку дембеля.
Смахнул сержант у холмика слезу:
«Прощай, мой друг, – домой я, ухожу!..»

Я помню Родину свою Великой и Могучей
В Союзе крепком Братьев и Сестёр —
Двадцатый Век, он здесь, он где-то рядом
Мне хочется, найти обнять его.

Там детство светлое. Там юность. Там святыня
Которая зовётся просто, Честь!..
Мы строили. Творили. Созидали
Теперь сплошная ложь, обман да «трёп в окно»!

С экрана, то и дело: Взятки. Взятки. Взятки
Кто больше взял на лапу, тот орёл!
Чиновники, служаки – сплошь да рядом
Зарылись по уши в житейское дерьмо!

Родина моя —
многострадальная.
Красавица отчизна,
земля русская.
Счастлив я
рождением
во времени,
Горд —
что мать земля
моя российская.

Знаю,
настрадалась ты
в столетиях,
Тех —
что называются
историей… —
Тело, сплошь
израненное войнами —
Смотрит
нежно в души
поколениям.

Угольная Лава, будто мать родная…
Уголёк конвейеры катят на гора.
Молотки отбойные, словно одержимые
Тарахтят без умолку —
добыч ждёт страна.
Пласт метровый «лисий»,
кровля сланец-глина…
Ручейки капёжные рвутся на низа.
Обыграло тумбы, раздавило стойки,
Разыгралась кровля – гиблые дела!
План на добыч сорван – сутки – трое боя,
Обходную куполу смены бьют в поту…
На породу горную, хоть и многотонную
Деньги не отмерены – уголёк в ходу.
Всё перелопачено.. кровью перепачкано..
Поднялась красавица – Лава, ожила.
Чистый уголь доменный,
слегка кровью политый,
Принимай Мать Родина – помни имена!

Казачий сотник смотрит строго хмуря брови
О доме думки ранят душу бьют по воле,
Жену молодку парень вспомнил перед боем
Перекрестился не таясь, коня пришпорил.

Гуляет ветер по степи гоняет травы.
Орудий грохот, сабель звон меняют нравы.
Казачьи сотни на клинках несут победу,
Разбит противник, распылён бежит по свету.

А дома в хуторах и по станицам
Героев ждут родные, ждут девицы…
Старушки матери с тоской давно подруги
В слезах, украдкой к Богу тянут руки.

Сражён казачий сотник у оврага…
Играет ветер в волосах, в крови папаха.
Ковыль склонившись нежно трогает лицо,
Да, только – души павших, далеко…