Бенедикт Лифшиц - Полутораглазый стрелец

Осталось ждать лишь час, чтоб занялся рассвет;

Окаймлена зарей, уже белеет нива;

Рыдания в ночи смолкают постепенно.

Что ж, подождем еще: уж недалек рассвет.

Я вскоре окажусь на отмели угрюмой,

Где столько соли, трав, обломков кораблей,

Сегодня избранных тревогою моей

Игралищами быть моей печальной думы.

Мои желания, нас берег ждет безмолвный,

Заря горит, горит! Вот вам рука моя.

Я тоже побегу. Не эта ль колея

Нас приведет туда, где замирают волны?

Волна отходит прочь, чтоб наконец могли

Мы собирать в местах, которым сердце радо,

И влажный урожай морского винограда,

И все, что к нам валы с утеса нанесли.

Все, что похитил вал, что сброшено приливом,

Что зыблелось в волнах, что ветром унесет,

Все символом живым сознанью предстает,

И даже водоросль, отливом прихотливым

Оставленную здесь, желания мгновенно

Преобразили мне в морскую диадему.

3. НОЯБРЬ

Нам не заснуть никак. Бушует буря

За окнами, и ночь чудовищно темна.

Орлы влетают в потайные входы

И ставни дикими крылами бьют.

Средь бури покружив, они стучатся в двери,

Врываются в пустынный коридор,

Где медленно текут часы ночные

И наши сны. Нам не заснуть так скоро.

Мы подождем, чтоб ночь окончилась, оплачем

Сны, заблудившиеся на ветру,

Во мраке башни, где трепещут крылья,

И, как всегда, грозы преодолев насилье,

Дождливая заря блеснет нам сквозь стекло.

ПОЛЬ ВАЛЕРИ

241. ЕЛЕНА, ЦАРИЦА ПЕЧАЛЬНАЯ…

Лазурь! Я вышла вновь из сумрачных пещер

Внимать прибою волн о звонкие ступени

И вижу на заре воскресшие из тени

Златовесельные громадины галер.

Одна, зову царей. Томясь, стремятся к соли

Курчавых их бород опять персты мои.

Я плакала. Они безвестные бои

Мне славили и песнь морской слагали воле.

Я слышу раковин раскаты, вижу блеск

Медноголосых труб, и весел мерный плеск,

И древний строй гребцов, в поспешности степенный,

И благостных богов! В лазурной вышине

Они с носов галер сквозь поношенья пены

С улыбкой руки вновь протягивают мне.

242. ЮНАЯ ПАРКА

(Фрагменты)

Пускай преследует его мой нежный запах,

О смерть, вбери в себя прислужницу царя:

Разочаруй меня, унылая заря,

Я так устала жить, я - образ обреченный.

Послушай! Торопись… Весь год новорожденный

Смятенья тайные предсказывает мне:

Последний свой алмаз мороз сдает весне,

И завтра под ее улыбкой вожделенной

Внезапно вскроется родник запечатленный.

Как знать, откуда ты, насильница-весна,

Пришла? Но речь твоя струится так ясна,

Что умиляется земля в глубоком чреве…

Одевшись в чешую, набухшие деревья -

Зачем им столько рук и овидей дано? -

Вздымают к солнцу вновь громовое руно

И в горьком воздухе уже растут крылами

Бесчисленной листвы, в чьих жилах - снова пламя…

Ты слышишь, как в лучах дрожат их имена,

Глухая? Как в дали, где все - в оковах сна,

Уже собрался в путь, ожившею вершиной

Ощерясь на богов и к ним стремясь единой

Душой, плавучий лес, чьи грубые стволы

С благоговением возносят ввысь из мглы -

Куда плывете вы опять, архипелаги? -

Укрывшийся в траве поток нежнейшей влаги.

Какая смертная отвергнет этот плен?

Какая смертная… Ах, дрожь моих колен

Предчувствует испуг коленей беззащитных…

Как этот воздух густ! От криков ненасытных

Вон птица падает… Сердцебиенья час!

А розы! Легкий вздох приподымает вас,

Властитель кротких рук, сомкнутых над корзиной…

Ах, в волосах моих мне тяжек вес пчелиный,

Твой острый поцелуй, пронзающий меня,

Вершина моего двусмысленного дня…

О свет! Иль смерть! Одно из двух, но поспешите.

Как бьется сердце! Как час от часу несытей

Вздувается моя тугая грудь, как жжет

Меня в плену моих лазоревых тенет…

Пускай тверда… но как сладка устам несчетным!…

…

Я заклинать хочу лишь слабый отблеск твой,

Слеза, уже давно готовая пролиться,

Моя наперсница, ответная зарница,

Слеза, чей трепет мне еще не заволок

Разнообразия печального дорог.

Ты и дешь из души, но колеей окольной,

Ты каплю мне несешь той влаги подневольной,

Тот чудодейственно-живительный отстой,

Чьей жертвой падает моих видений рой,

О тайных замыслов благое возлиянье!

В пещере ужасов, на самом дне сознанья

Наслаивает соль, немотствуя, вода.

Откуда ты? Чей труд, уныл и нов всегда,

Выводит, поздняя, тебя из горькой тени?

Все материнские и женские ступени

Мои осилишь ты, но медленный твой ход

Несносен… От твоих чудовищных длиннот

Мне душно… Я молчу и жду тебя заране…

– Кто звал тебя прийти на помощь свежей ране?

243. ПОГИБШЕЕ ВИНО

Когда я пролил в океан -

Не жертва ли небытию? -

Под небом позабытых стран

Вина душистую струю,

Кто мной тогда руководил?

Быть может, голос вещуна,

Иль, думая о крови, лил

Я драгоценный ток вина?

Но, розоватым вспыхнув дымом,

Законам непоколебимым

Своей прозрачности верна,

Уже трезвея в пьяной пене,

На воздух подняла волна

Непостижимый рой видений.

То никнет в зеркала рабыней длинноглазой,

То, воду для цветов держа, стоит над вазой,

То, ложу расточив всю чистоту перстов,

Приводит женщину сюда, под этот кров,

И та в моих мечтах благопристойно бродит,

Сквозь мой бесстрастный взгляд, бесплотная, проходит,

Как сквозь светило дня прозрачное стекло,

И разума щадит земное ремесло.

* Интерьер (франц.). - Ред .

245. ДРУЖЕСКАЯ РОЩА

Дорогою о чистых и прекрасных

Предметах размышляли мы, пока

Бок о бок двигались, в руке рука,

Безмолвствуя… среди цветов неясных.

Мы шли, боясь нарушить тишину,

Обручники, в ночи зеленой прерий

И разделяли этот плод феерий,

Безумцам дружественную луну.

Затем, во власть отдавшись запустенью,

Мы умерли, окутанные тенью

Приветной рощи, ото всех вдали,

И в горнем свете, за последней гранью,

Друг друга, плача, снова обрели,

О милый мой товарищ по молчанью!

246. МОРСКОЕ КЛАДБИЩЕ

Как этот тихий кров, где голубь плещет

Крылом, средь сосен и гробниц трепещет!

Юг праведный огни слагать готов

В извечно возникающее море!

О благодарность вслед за мыслью вскоре:

Взор, созерцающий покой богов!

Как гложет молний чистый труд бессменно

Алмазы еле уловимой пены!

Какой покой как будто утвержден,

Когда нисходит солнце в глубь пучины,

Где, чистые плоды первопричины,

Сверкает время и познанье - сон.

О стойкий клад, Минервы храм несложный,

Массив покоя, явно осторожный,

Зловещая вода, на дне глазниц