Александр Коробов - Моя ветвь

В новом мышленьи своём.

Подводя черту, отмечу

Всех его деяний суть:

Горбачёв был как Предтеча,

Постелив иуде путь.)

Но вернёмся мы в то бытье,

Чтоб народа жизнь понять.

И продолжу я событья

По порядку излагать.

Кто был Ленин для народа?

Как воспринят был тогда,

В те, трагические годы? -

Как Второй приход, Христа!

Потому – чтоб не касалось,

Всё за подписью его,

Русским людом принималось,-

Как от Бога самого.

Людям НЭП дала свободу

Строить собственную жизнь.

И земля теперь народу

В их стране принадлежит.

Что ж ему потребно более,

Чем землицы «застолбить»,

И иной, конечно, доли,

Чтоб по-новому зажить.

По стране шло расселенье.

Уезжали насовсем.

(Кстати, это есть решенье

И сегодняшних проблем.)

Подымалася пластами

От рассвета до темна.

Засевалася хлебами

Вековая целина.

За одну лишь весну, сразу,

Вкруг Пишпека и до гор,

Хлебный клин возрос в два раза,

И сулил хороший сбор.

Сам Пишпек, как поселенье

Был недавно сер и мал.

После ж твоего рожденья

Он столицей Фрунзе стал.

Город рос и масса встала

Продовольственных потреб.

Но зерно – для хлеба мало -

Без муки – не будет хлеб.

Как уводят жизнь от плана,

Её тут же, с этих пор,

Обрекают, поздно ль, рано -

В недобор иль перебор.

Мельниц тоже не хватало.

Вот той истины пример:

Ремесло Артёма стало

В спросе, выше всяких мер.

Зачастили в это время

Гости с дальних кишлаков.

У них мельничная тема

Не сходила с языков.

Дескать, залежь всю подняли -

Не осталось и следа.

Где молоть зерно – не знали, -

Не наездишься ж сюда.

-«Своя мельница назрела -

До трёхсот уже дворов.

Но по мельничному делу

У нас нету мастеров».

Просят деда, Христа ради,

Чтоб построил он, как ту,

Но на их реке, Нораде,

Мельницу, что и Кунту.

-«У тебя ж сын мельник тоже.

Что ж толчётся он с тобой?

Мы же приймем и поможем -

Отделяй его с женой.

От общины всей мы скажем:

Будет нам как сын родной.

И костьми на стройке ляжем-

Только мельницу построй».

У Артёма мысли были

Молодых устроить, дом.

Но, чтоб люди предложили?

И помочь бы брались в том?

И мечтать не мог он ранее,

Что его все, наперёд,

Те заветные желания,

Вдруг, озвучит сам народ.

Дед, конечно, согласился.

И к полудню, день спустя,

Он уже в Нораде мылся,

Под приветствия крестьян.

Сверху солнце припекало,

Шёл к закату месяц март.

Пыль по берегу стояла,

От пришедших к воде стад.

Но привёз не Алексея,

Он на этот, первый, смотр:

Рядом с дедом – дочка Ксеня,

С нею муж её был, Петр.

Всем понравилось селенье,

Даже школа была в нём.

Вызывало лишь сомненье -

Где желали водоём.

Топографию проверив,

Артём вычертил проект.

И на местности отмерил

Весь свой мельничный объект.

День потратил на расчёты

И копание шурфов.

Прощитал все земработы

В категориях грунтов.

А на утро, лишь проснулась

В блеске солнечном река,

Как на берег потянулось

Населенье кишлака.

Люди шли не только сами,

Взяв лопаты и кирки,

Но и ехали возами,

Запряжёнными в быки.

Большинство киргизов было.

Но в последние года,

Их народность подразмыло,

Русской, хлынушей сюда.

Нету правильнее мненья,

Чем народная молва.

А вождям – мудрей решенья -

Услыхать его слова.

То же самое и в частном,

Плюсы-минусы, сведя,

Киргиз пользу видел ясно,

От совместного житья.

«Эта русская активность,

Жизнь меняет в кишлаке.

И одна лишь позитивность

В умном брате, добряке».

Знал Артём людские чаянья,

В общем смысле, видел свой.

Вспомнил он их обещанья:

«Лечь костьми» на стройке той.

Как кишлак в единстве слился -

Защемить могло до слёз,

Понимал он, что случился

Человечий симбиоз.

Если в деле совпадает

Интерес у всех сторон,

Там препятствий не бывает,

Успех дела, предрешён.

Могут даты в жизни деда,

Подтвердить эти слова:

Что уже, на конец лета,

Завертелись жернова.

Всё для мельницы достали -

Дед муку давал в обмен.

Меж собой киргизы звали,

Её «Ксеня тегермен»¹.

Через месяц, может, позже

В дом свой въехала семья,

И делила «гарнец», тот же,

Уже только на себя.

И в тот год, как сообщают,

Те ж источники, мои ж,

Дед с Алёшей начинают

Мельницу на Джеламыш.

Здесь опять опередили -

Вышло всё, как на Норад:

Строить сами предложили,

И, конечно, дед был рад.

_____________

¹ (кирг.) – мельница Ксени

Хоть мешала и погода -

Дело ж осенью, зимой,

Но весной, через полгода,

Мельница вступила в строй.

И пока на Джеламыше

Строил мельницу Артём,

Главным мельником стал Миша,

В кишлаке своём родном.

Кончил он «Четырёхлетку»,

Что в Кунту – на три села:

Тогда школа – семилетка

Только в городе была.

Прибыл срочно дед с Норады,

Мишу к делу приобщить:

Что на годик ему надо,

Счас учёбу отложить.

Знал, что сын, как всё семейство,

С делом мельничным знаком,

И назначил ему место -

К Лёше, быть учеником.

Подражая Алексею,

Он приличный мельник стал,

И работою своею

Брату мало уступал.

(Разница, что у Алёши,

Как в Артёме, как в Илье -

Дар к тому ещё был Божий,

Что есть редкость на Земле.)

С сентября, как писал выше,

Он заглавный мельник стал.

(Алексей на Джеламыше

Вместе с дедом пропадал.)

Надо было утверждаться,

Что – вопрос, в пятнадцать лет,

И, чтоб «марке» удержаться,

Наезжал со стройки дед.

В марте мельницу пустили, -

Праздник был с причины той.

По обычью, окропили

Джеламышевской водой.

Алексей на ней проделал

Первый, пробный помол свой,

И простившись, дед уехал

С облегчённою душой.

Как поклажа с плеч свалилась:

Детям дело свое дал,

И, пока что всё сложилось,

Как о том он и мечтал.

«Алексей на Джеламыше,

Ксеня – на реке Норад.

Если б стало оно Мише

Делом жизни – был бы рад.

Но учиться детям надо,

Чтобы кем-то в жизни стать.

А безграмотного стада -

Участь – чтоб им понукать.»

Вспомнил молодые годы,

Что отец его, Илья,

Половину всех доходов

На учёбу выделял.

«Ваня с Кузей уже третий

Класс заканчивают тут,

Скоро и другие дети

В школу местную пойдут.

А вот Мишу нужно в город

На учёбу отправлять,

Ничего, что ещё молод, -

Жизнь-то надо начинать.

Я и сам, немногим старше,

В Оренбурге один жил.

Если б не учился дальше -

Недоучкой так и был.

Но, теперь уж будет легче,

Подошла наша пора:

«Гарнец» станет втрое крепче…

Ну, не в три, так в полтора.»

Вновь судьба его услыша,