Адилия Моккули - Всё плохое в дымке тает. 2020—2021 гг.

Как осень правит золотая,
С дерев листочки обрывая,
А в небе облако-зефир,
А у меня осенний сплин —
Я с ветром в голос завываю…

Золотым пишу пером,
Вышиваю бязью строчки.
Крепким приперчу словцом —
В эти колдовские ночки…
Стану этаким творцом —
Мысли вылью я на лист.
Их в своих стихах срифмую.
Затанцуют строчки твист,
С ними, друг мой, возликую.
Ум-то, ум-то, как речист.
Сыпет, сыпет серебром,
Прямо на листочки…
Сижу в платьишки льняном,
А в строке лишь точки…
Жаль, не пишется пером.

Чай с удовольствием вдыхаю —
в нём запах пряных, вешних трав.
Я с умиленьем вспоминаю,
как собирала их в полях.
А в небе солнышко светило,
и птички пели песнь свою.
Цвели цветы, летали пчёлы —
повсюду слышалось жу-жу…
Теперь сижу и чай вдыхаю —
в холодном, зимнем декабре.
Весну и лето вспоминаю,
а вьюга плачет на дворе.

Я такое вчера видала,
Это просто ужасный трэш!
Смерть опять показало жало,
Страшный выстроив кортеж.

Медработники красной зоны —
Раздают от Рая ключи.
За три года имеют опыт,
Только шрамы в душе глубоки.

Люди-тени в колясках молча,
Сами стали безвольно в ряд.
Рейс готов, вылетают срочно,
«Убыл» – в паспорте ставят штамп.

Я с Танюшкой, баб Ниной едем —
В скорой молча – домой, домой…
Так и было вы мне поверьте,
Смерть стояла за нашей спиной.

Не красивый рот у плача,
искажённый горем лик,
и сквозь слёзы глаз незрячий —
вопиёт, я слышу вскрик…

Городок разбит Герника —
под обломками лежит.
И кричит бедою дико —
дым над городом кружит…

Плачут женщины, отцы —
отголосками войны.
Помнят все, то лихолетье —
убиенных без вины.

От военного двуличья —
все страданья на земле,
и тупого безразличья —
гибнут дети в том числе.

Я хочу сказать вам люди —
Мир превыше на земле,
посмотрите кто здесь судьи?!
Нет! – пора сказать войне.

Картина – Плачущая женщина – Пабло Пикассо

Небо звёздами ночь расшила,
месяц выткала серебром.
У неё в чародействе сила,
с ней беседую перед сном.

Всё, что было и всё, что будет —
сказок тысяча – слушай ночь.
Жизнь одна, но сколько судеб —
повидала – исчезли прочь…

Счастье, любовь – весна кружила,
летом выцвела – не тревожь.
Осень грустью в себя влюбила,
зимушка тащит последний воз.

Год из года в ночи беседы —
стали праздником перед сном.
Сказки слушает ночь усердно —
исчезая в рассвет за окном.

Растворив мои все печали —
в начинающем новом дне,
и я счастливо день встречаю —
он въезжает на белом коне.

Смотрюсь я в зеркало —
в нём мой портрет,
а может быть не мой,
а незнакомки?!
Тоска глубокая в глазах,
и профиль – не такой, не тонкий.
Чужая женщина совсем
и на меня едва похожа.
Года сыграли шутку с ней,
на волосах седые нити,
рот плотно сжат, улыбка где?!
Через года – печаль тревожит…
Зеркала – они не врут —
в них отраженье наших судеб.

На душе лежит печаль —
в серость облечённая.
На дворе стоит ноябрь —
дело скорпионнее.

Кинул листья на асфальт,
и морозит холодом.
Не приятен этот факт,
Мысли сыпет ворохом…

Я листаю календарь,
месяцы прошедшие.
Впереди зима, декабрь —
жалко дни утекшие…

Сколько их осталось лет?!
мысли мои маются…
Ни к чему мне сей секрет,
но душа печалится.

Для глаз невидимое время —
земным по кругу правит балом.
Бывает жалит своим жалом,
когда творим под час не в меру.

Картины, книги, танцы, шманцы,
полёт в межзвёздное пространство.
Что ищем там мы? Постоянство?!
Ведём себя, как самозванцы.

Всю землю ядом отравили,
из недр качаем нефть усердно,
но скоро кончится аренда.
Леса, озёра – всё сгубили!

Вселенское над нами око —
иллюзий бег наш исчисляет,
и каждому предначертает —
следя внимательно до срока.

Я помню, как мы расставались,
ты уезжал на край земли,
а годы эхом откликались,
забыли ту мелодию любви.
В каких-то жили ожиданьях,
полжизни строили мосты,
в душевных не тонув терзаньях,
меняя каждый год календари.
Вот жизнь в рассветной дымке тает,
звучит мелодия любви…
Она за все года прощает,
на холм – положены цветы.

Пронзительна порою тишина,
и лезет одиночеством наружу,
и молотом стучит – одна, одна…
Я сильная, я выстою – не струшу.
День завтрашний начнётся для меня —
расправлю свои крылья на рассвете.
Я растворю печаль в осколках дня,
чтоб стать счастливейшей из многих женщин.

Наш старый чердак,
наполненный хламом —
здесь сущий бардак,
с особым дурманом.

Грустный сюжетик —
тронутый пылью.
Старый букетик,
с разбитой бутылью.

Чего только нет —
сундук, самовары,
и чей-то портрет —
молоденькой дамы.

Наш старый чердак —
довольно упрямый.
Он странный чудак —
приверженец к хламу.

Безвременью лет —
свои нам шлёт спамы…

Садик, цветочки, кусты сентябрин,
В домике этом был каждый любим.
Лавочка, бабушка, дуб под окном —
Каждый кусточек здесь с детства знаком,
Та же песочница, старый грибок,
Лепят детишки фигурки из глин.

Сяду на лавочку, вспомню ту жизнь —
Листиком жёлтеньким стану кружить…
Жив наш дубочек, но нет здесь родных,
Мало отмеряно лет им земных —
Плакать осталось у свеч восковых.
Как бы всё в памяти мне сохранить.

Вспомнилась мама и детский каприз,
Елка на радио – дивный сюрприз.
Эхом далёким мне слышится грусть —
Помню стихи я свои наизусть,
К бусам стеклянным сейчас прикоснусь,
Песню спою – ту, что пела на бис…