Маркус Дольчин - Хороводы смерти

И в данный час неправовой
ведёшь себя на суд басманный,
где встав с повинной головой,
творишь процесс самообманом.

Себе присяжный и судья
в сознании, где давят стены.
А может, правда, ты – маньяк,
коль из тебя палач отменный,

что сам себя решил казнить?!
Один вопрос: за что позволишь
впредь уничтожить жизни нить?
Избрал ты путь плачевной доли?

Уже не веришь ни во что?
Бессмертие души не ценишь?
Расстаться с миром ты готов?
Так выпусти Жнеца на сцену!

Смотри: он вечный ростовщик,
что плату собирает сразу.
(Заимодавцы – зла клещи,
подобны Голлуму из сказок).

Без пользы ты отдашь процент,
который мог себе оставить.
Поймёшь ведь в скорбный свой момент,
что смерть не стоит ценных ставок.

Взгляни, она не убежит,
взвесь «за» и «против» так серьезно:
в последний миг захочешь жить,
но будет, милый, слишком поздно.

Стоишь безмолвно пред чертой
с решением вполне созревшим?!
Не убедил? Да чёрт с тобой —
одним придурком станет меньше.

«Наша одна мечта, одно желание – не быть».
«Голос оттуда» А. И. Куприн.

Вопрос: а что же за чертой,
где нет цветов и песни?
Быть может вечное ничто
нас встретит в неизвестном?

Когда-то людям Бог сиял,
но время шло, сегодня
волнует суть небытия,
где будет, что угодно.

Пришел бы Бог и дал ответ
на этот пункт, чтобы спалось
спокойно, начертал завет,
где б всё простым казалось.

Мы ж предоставлены себе —
свидетелей не стало.
И мчим, как скорый, по судьбе,
куда уводят шпалы.

Ведь труп тот свет не огласит,
но всё же интересно,
что нам загробный мир сулит —
тревожит неизвестность.

Теперь вокруг в глазах рябит
от трастовых конфессий.
Они с высот своих орбит
не то ещё отвесят.

Морочат голову порой
сансарой, адом, раем.
Но что увидим за чертой,
когда туда сыграем?

И есть глаза-то у души?
И есть душа сама-то?!
Когда с ответом поспешим,
жизнь обернётся адом.

Ведь может сказанное всё —
фантазии пустые
и нас навеки унесёт,
что горсть песка в пустыне.

И каждый, кто совсем почил,
собой удобрит землю.
Но если есть иной почин,
скажите, правде внемлю!

Пока ж депрессии поток,
что душит чёрным тоном.
Обидно мне, что ждёт ничто,
когда умрёшь пристойно.

Воздух спёртый!
В деле скучных,
В странах мертвых
Тел бездушных
Разжигаются костры.
То для новых инквизиций
Под защитой инвестиций,
Что с расправою быстры.
Под управою дельца
И мольбою на Тельца
Беззаконье творят сухо.
И несутся, словно скорый,
Служат верною опорой
Подавляющего брюха.

Бизнесмен крутой и что ж?!
На челе ухмылка.
Ведь за всяким ты придёшь,
Бледная кобылка.

Разлюбивши жизнь, заплачешь
В сиротах, бедняжка.
А за этим ты прискачешь,
Бледная коняшка.

Экстремал, убийцей мнится,
Зажигает пылко!
Ох, за этим ты примчишься,
Бледная кобылка.

Прикормить и приласкать,
Чем-то не обидеть.
Чтобы долго не встречать
И тебя не видеть.

Чтоб пасла лужки чужие,
Рыла им могилы.
В дом мой в годы роковые
Вечно не ходила.

«Миль пардон за беспокойство,
Ваша Тёмность!» – бес лопочет. —
«Вызов есть с Руси, по-свойски,
Нам законник душу хочет
Заложить под интерес».
«Ты меня послушай, бес,
То народец очень ушлый.
Я к юристу лучше сам:
Нам нужны такие души,
Всё, что хочет, споро дам».
Суверенный командор
Пред юристишкой явился,
Тот составил договор.
В чтенье демон погрузился:
«Сей контракт был мной составлен
С соглашением сторон.
Мне кредит был предоставлен:
Буду я считать ворон,
На работе не забудут:
Вся зарплата, взятки в сроки,
Из меня не выжмут соки,
Без проблем предамся блуду.
Это всё души-то стоит.
И условие простое:
Коль лишусь я жизни шаткой,
Мне служить в аду лошадкой».
А в конце – нечётко что-то,
Очень странным, мелким шрифтом.
Глаз ломать с тем неохота —
Подписал, признал вступившим.
Кровь на подпись, словно грязь, —
Дубль по чести отдаётся.
«Да и черт с ним!» – думал князь. —
«Он из ада не сорвётся».
Правовед жил увлечённо —
Был стяжатель и нахал.
Но всему есть исключенья:
Вдов, детей не обижал.
Ел и пил в своих хоромах
И грешил посильно он:
Юбки брал и был не промах,
Одевался в стильный тон.
Думал только он о теле,
Но преставился, как прочий.
Мухи скоро прилетели
До души продажной, ночью.
Сволокли до бездны, бестьи.
Вельзевул сказал маленько:
«Вот тебя-то мы заездим!
Слышь, вставай на четвереньки».
(Вельзевул – куратор ада,
Как инспектор всюду ездит.
И теперь по делу надо —
Развести ленивым жести).
Он вскочил к нему на спину,
Чтоб нестись по серпантину.
Сунул в ухо оплеухой:
«Ну, лошадка, дуй же мухой!»
И понёсся конь по гари —
Не лошадка, а «Феррари»!
Только демон не пристёгнут…
Вёз его по мёртвой роще:
По рогам стволом прилёгшим
Ветви свисшие полощут.
Раз мотнул его на склоне —
Приложил спиной до стона.
И под занавес взял, скинул,
Обтесав копыта, спину.
Сплошь разинули покорно
Черти рот от изумления:
Не слыхали мат отборный
Со времён их сотворения.
Князь подполз к лошадке смело —
Посмотреть, с кем водит дело.
Тот кусал, что было силы
И лягнул копытом в рыло —
Демон отлетел на край:
Пусть в аду ты – не зевай!
«Ах ты тварь, такая-всяко,
Всё, сгною в кругу девятом!»
Конь заржал, что было мочи:
«Договор прочесть не хочешь?»
Прочитал конец, как буллу:
«Что приставлен быть навечно
И бессменно к Вельзевулу».
Демон взвыл по-человечьи:
«Вот какой ты умный, гад!»
Но контракту был не рад —
Даже адский тёмный князь
Не порвёт обета связь.
Зло глядел заплывшим глазом:
«Вот попал с такой заразой!»
Скачет быстр – согласно званью
С шумом, гиком, завываньем.
Как иной слуга народный —
Не простой, а сковородный.
И всегда проверку слышно,
А не так, как раньше, мышкой:
Бесов он ловил на лени —
Жёстко спать, хоть мягко стелет.
Ставил в пекло на колени,
Дав семь пятниц на неделе.
А теперь гульба мерцала —
Черти с виду порицали,
Но тайком овсом кормили,
Чтоб сберёг для действий силы.
Губернатор не сдавался,
Месть сладка – за то хватался:
«Не видать тебе здесь раю —
Я тебя переиграю!»
А финал игры плохой:
Князя конь довел до тика —
Стал подмигивать он дико,
В сторону кивать башкой.
Дьяволицы и чертовки
Надевают все обновки —
С экивоков повелись:
Ждут постельного исхода,
Чтоб устроить лихо жизнь,
Не дают теперь прохода.
Бился демон со стеной —
Шёл на встречу с сатаной:
«Люци, друг мой бессердечный,
Этот гад довёл меня!
Благодарен буду вечно,
Если сплавишь ты коня».
Тот прошёл по старым связям —
Вельзевул теперь развязан.
И сейчас в раю пропойца
Встал в отряд демонобойцев.
Прапор носит он от власти —
По хозяйственной всё части.
Вельзевул на нём обжёгся —
В договорах сплошь нечисто!
С той поры весь ад зарёкся
Звать российского юриста.