Anny K. - Лирика. Неизданное

Север, ты за мной снова пришёл,
Ты сердце моё снова без спроса похитил.
Разошелся с треском последний шов,
Не взглянул, зажила ли рана, ты вытащил нити.
Ты, мой свет, нагулялся в чужих краях,
Мне донес только стертые ноги и душу.
– Ты скучала? – Нет, не ждала тебя я, —
Эти слова слишком явной ложью наружу.

Север, если нет цели, откуда взять сил?
Как мне справиться с тем, что меня так мучит?
Если бы ты сказал, что меня простил,
Мне стало бы тут же намного лучше.
Если бы ты смог поверить, что каждый мой шаг,
Каждый мой жест от любви, а не с целью разрушить,
Ты бы понял, что всё в этой жизни не просто так.
И, может, тебе бы стало немного лучше.

Север, до встречи. Далекой, не скорой встречи.
Запомню тебя таким, в коротком пальто,
Когда за спиной на цыпочках крался вечер,
А мы уже знали, что друг другу никто.
Север, до встречи. Далекой не скорой встречи.
Я запомню твой взгляд и голос такой родной.
Говорят, время лечит, да что оно, к черту лечит?!
Если хмель на губах, а в щеки навек въелась соль.
Север, до встречи. Далекой не скорой встречи.
Забирай, этот день я тебе без остатка дарю.
Надорванный голос, поникшие бледные плечи —
Всё тебе, тому, кого уже не люблю.

Знай, Север, я за тобой и в огонь, и в пургу,
И в пустыню. И в самые дальние дали.
Я волнуюсь, но я без тебя смогу:
Безнадежность к тебе ледяные моря забрали,
Безнадежность к тебе расплескалась талой водой,
Наступила весна и я к ней бегу навстречу.
Я не знаю, что будет завтра с тобой и со мной.
Знай, Север, я за тобой и в огонь и в вечность.

Прости, мой Север, я тебе не верна.
Нет, мое Море, я тебя не забываю,
Но я /наверно/надеюсь/ теперь не одна,
Я от его голоса оживаю.

Я чувствую безветрие и покой,
Я ни с кем еще не была так спокойна.
Я не знаю, что делать с памятью и с тобой,
Но мне уже больше не больно. Мне не больно.

Любви моей ты боишься зря,
Я не несу беды никому.
К твоей руке моя рука
Стремится и в разуме, и в бреду.
Раскрой свое сердце,
Услышь мой зов,
И я никогда тебя не предам,
Спасу от оценок чужих оков.
А ты все твердишь, что справишься сам.
Любви моей ты боишься зря,
Я не принесу тебе беды.
Тихонько дверь прикрой уходя,
А лучше совсем не уходи.

Ты говоришь, я – счастье?
Я – беда.
Я рушу чьи-то тайные надежды,
Доказывая, что не будет так, как прежде.
Жгу все мосты, сметая города.

Ты говоришь, я – море?
Я – вода.
Мной не напиться, только захлебнуться.
Те, кто ко мне решатся прикоснуться,
Уже не пробудятся никогда.

Ты говоришь, я – лето?
Я – зима.
Завою, закручу в белесой стуже,
Запорошу слова того, кто нужен.

Ты говоришь, я – счастье?
Я – беда.

Будь со мной, ты мне так нужен сейчас:
Тепло твоих рук, пустота твоих глаз.
Я боюсь темноты, а свет во мне давно погас.
Ты хотел знать мои тайны,
Это – секрет номер раз.

Говори со мной, меня лечат твои слова
О том, где сил набраться, о том, что я права.
И, может, тогда я тебе расскажу,
Как терзает меня недостаток тепла.
Ты хотел знать мои тайны,
Это – секрет номер два.

Смотри на меня, гони холод прочь из груди.
Я, может, кажусь сильной,
Но разваливаюсь изнутри.
Знаешь, похоже, пора признаться:
В мире нет никакой любви.
Ты знать хотел все тайны,
Это – секрет номер три.

Ассоль больше не пишет Грею,
Она сожгла все стихи и письма.
Она мечтает забыть скорее
Все его тайны, все его смыслы.

Ассоль не кричит от страшной боли,
Она не страдает и вряд ли будет.
Она притворяется, что довольна,
Все чаще нутро безразличием студит.

Ассоль не катится по наклонной,
Она никому ничего не расскажет.
Грей? Кто это? Я не помню.
Такое имя не слышала даже.

Ассоль совсем не скучает по Грею,
Она даже пишет другому кому-то,
Она не считает разлуки недели.
Все пять сотен часов двадцать три минуты.

– Ты плачешь?
– Да я теперь вечно плачу.
Один ответ на любую погоду,
Один ответ на радость и неудачу.
Поиск новой причины уйти под воду.

– Всё снова?
– Да, всё опять сначала.
Снова терзаю свою память,
Снова воспоминаний обидно мало.
Снова обида за то, как легко оставить.

– Ты справишься.
– А что еще остается?
Просто пока что хочется спрятаться-скрыться.
Сил не хватает смотреть, как кто-то смеётся.
Не могу выносить то, что не могло сбыться.

– Ты другая совсем.
– Наверно, а что поделаешь?

– Изменился голос и даже черты лица.
От меня и за мной, досадно, не бегаешь.
Правда ты? Не уверен еще до конца.
Как дела? Что случилось за все это время?

– Ну к чему этот ложный, пустой интерес?
Я старалась забыть, лечила своё похмелье.
Заедала проблемы и снова теряла вес.
А потом поняла, когда стало совсем отчаянно:
Забывать мне тебя совсем ни к чему.
Я-то знаю: случайности не случайны,