Александр Дахненко - Зеркала Хаоса

Повторяются виднейшие умы,
Повторяется набор подлейших мук.
И природы безобразные шумы
Забивают быстро сердца тихий стук.
Я читаю и во сне и наяву,
И гляжу в судьбы кривые зеркала.
Я, пожалуй, лишь иронией живу,
И вдыхаю ароматный воздух зла.
Я опять по тем же улицам брожу,
И растерянно отчаянье ловлю.
Кроме скуки, ничего не нахожу.
И рассеянную боль всегда терплю.
Это было с кем-то так же, как со мной.
Это будет, точно будет… И не раз…
Обреченный стать весной и тишиной
Упадет на дно чужих, холодных глаз.

Провинция. Прогулка. Тишина…
Я ненавижу свой полночный бред.
Особенно, когда стоит весна.
Особенно…когда так много лет
Одно и тоже повторяет мир
(Ну, как ему о чем-то толковать?)
Из окон обезумевших квартир
Летит одно желанье: забывать.
Так повторяй столетий голоса
На все лады, предчувствуя беду.
Над нами веют злые чудеса,
И кажется, что мы уже в аду…

Мои пути сжигает лето,
Я вижу черную траву.
Вокруг переизбыток света.
Ослепнув, падает планета
В безудержную синеву.
И солнце катится по крыше,
И стекла раскаляет вмиг.
Дом интенсивно, тяжко дышит,
И музыку безумья слышит,
Хоть тень огромную воздвиг.
И ночь покоя не приносит
Лишь вместо Солнца — диск Луны
О чем-то непонятном просит…
Но вновь к утру мне кто-то бросит
Испепеляющие сны.

Расправил крылья — и прочь
В свою любимую ночь,
В свою кошмарную тьму,
Что не понять никому.
И рвется горе — строка,
И тяжелеет рука,
И за пределами сна
Картина боли ясна.
Все то же самое, но
Уходит время на дно.
И мировая печаль
Души окутала даль.
Наполнив яростью взгляд,
Сочится кровь, будто яд…
Наверно, кто-то, скорбя,
Уничтожает тебя.

Рвану в просвет меж книг и лиц,
И в темень попаду ночную,
И парадокс лихих страниц
Собой я переименую.
И где-то там, за краем зла
И бесконечного распада
Меня запрячут зеркала
Среди загадочного ряда.
Меня на части раздробят,
Ведь строчки, как и кости, ломки…
Ведь звезды, люди теребят
Куски души-головоломки.

Сгони тоску с усталых век,
Почувствуй ход столетий кожей.
А я — горящий человек,
Я в адской нахожусь прихожей.
Возможно, у тебя есть шанс,
Он призрачен и мимолетен,
А я хочу допеть романс,
Почти невидим и бесплотен.
Дослушай звуки, а затем
Иди, ведь путь почти что вечен…
А я вернусь в кольцо систем,
Которыми ты не замечен.
Из-под полуприкрытых век,
Гляди, как распадется атом…
А я — сгоревший человек,
Всегдашним огорчен возвратом.

Сотни разных мелочей
На моем столе,
Трудно быть среди вещей
В их тягучей мгле.
Можно взять и погадать,
Переставив их,
Вместе с ними пропадать
В сумерках лихих.
Растворился в быте и
Знаю — нет души!
Но легко могу найти
Дни — карандаши.
Пару слов и пару лет
Мир овеществил.
Тронуть можно жуткий бред,
Только нету сил.
Жизнь почти что не видна.
Все, что мы поем —
Это полночь у окна,
Боль, что даст объем.
Сотни разных мелочей
На моем столе…
Мы лишь проблески вещей,
Пыль в грядущей мгле.

Так вот какой ты, бесконечный мир —
Ты соткан из искрящихся пустот.
Бубнит пространство старый анекдот
И множит одиночество квартир.
Судьба нелепо вертится и зло.
Трагедия сменяется игрой.
Провинциальной мерзкой мишурой,
Терзает взгляд оконное стекло.
Скажи мне для чего ж тогда сюда
Был вызван мой безумно-странный дух?
Наверно, чтоб от скуки он потух,
Чтоб отыскал дороги в никуда.
Я ненавижу треск цикад, ковыль
И пьяную полуночную шваль,
И даже, даже душу и печаль —
На всем лежит космическая пыль.

Тревога нелепая гложет,
Ты все по-хорошему взвесь —
Ведь то, что тебя уничтожит,
Все время находится здесь.
Боятся кошмаров не стоит,
Ты должен свирепо мечтать!
Пусть тени твой дом перестроят,
Ты сам можешь ужасом стать.
Ты можешь пространство корежить
И время пускать под откос…
И звезды волшебные множить,
И запах таинственных роз.
Ты радость мешаешь с тоскою,
Нет в мире взрывчатки сильней!
Ты пишешь спокойной рукою
О хаосе скомканных дней.
К чему ожидание боли
Иль счастья — возьми и наладь!..
Но мечется музыка воли:
Ну что бы еще пожелать?

Ты выражаешься витиевато
И странно отвлечен твой жуткий дух.
И прожитая жизнь как стекловата,
Фонарь мечты, что навсегда потух.
Друг к другу снова подгоняешь строки,
Любуясь ядовитой красотой.
Слова так упоительно жестоки,
Что вся реальность кажется тщетой.
Лишь не хватает толики заката
Во взгляде на тупые времена.
Душа свирепой нежностью объята,
А жизнь вокруг по-прежнему пресна.
Ты грусть земную запиваешь кофе
И наполняешь космосом свой дом.
Судьбу готовишь к новой катастрофе,
А счастье оставляешь на потом.
Да, в этом мире смысла быть не может,
Есть ужас, что прекраснее любви…
Есть вера, что нас вскоре уничтожат —
Вот этим ожиданьем и живи…

Холодная ярость бушует в тебе
На фоне цветущей весны.
Доверься безумной и страшной судьбе
Нырни в раскаленные сны.
Вселенная, полная черных чудес,
Тебя поглощает шутя,
Зачем ты в межзвездные пропасти лез,
В кошмарном пространстве летя?
Ворочает ненависть глыбы души
Взрывает тоску-темноту.
И тени беды в потаенной тиши
Ты видишь уже за версту.
Не нужно бесплодных, нелепых потуг,
И время раскрошится вмиг,
И вызовет радость, а может, испуг
На фоне закатов и книг.

Хроника скучных минут,
Летопись тягостных лет.
Маются — значит живут,
Это усвоил поэт.
Веером острых антенн
Время пронзает виски.
Веет бедою от стен,
Злом алкогольной тоски.
Стелет степная трава
Ядов душистый ковер.
Кругом идет голова —
Хочется лечь под топор.
Хочется взять автомат,
И до упора стрелять…
Каждое слово и взгляд
Пулей в патронник вставлять.
Кланяюсь в пояс тебе —
Ужас свирепый, лихой.
Я безразличен к судьбе
Ставшей сплошной чепухой.

Это время измененное,
Это скука беспокойная,
Жизни скорой поезда.
Это слово зла коронное,
Лето жуткое и знойное,
Марсианская звезда.
Смех звенящий растревожено,
В поднебесье разлетается
И мутнеет голова.
Все на свете искорежено,
В поисках души скитается,
А найдет ли? Черта с два!
Мир привычный враз обрушится
И исчезнет маска лживая
С утомленного лица
Песней жесткой горло сушится
И заткнется грусть счастливая
Вмиг, попробовав свинца.