Юрий Смольянов - Поэзия душевной боли…

Не озаботясь барственным убранством…

Да мы такие, трудно нас исправить.

Живём и трудимся, как можем.

Наш путь извилист. Выбор сложен,

Кому судьбою нашей править?

Бросаем жребий, не всегда удачно.

И выдвигаем тех, кто более речист.

Пусть заполняют жизни нашей лист,

А мы расслабимся на территории на дачной…

Где тот рычаг, мне за который дёрнуть,

Чтоб всё вернулось много лет назад?!

Но полицейский строгий, вот же гад,

Готов не поощрить меня, а вздёрнуть…

Мы рождены не ползать, а летать.

Но чувство это убивают в нас.

И повседневность без каких-либо прикрас

Мы вынуждены в жизни созерцать…

И я такой же, мне поверьте,

Иду по жизни с замутнённым взглядом.

Прошу, не размещайтесь рядом.

Свой путь по-правильному сверьте…

Совет, как жить, я не могу вам дать.

Пусть мне его подскажет кто-то.

А у меня от жизни этой рвота.

И сказочной её мне не назвать…

Ушёл последний друг -

Зияющая пустота внутри.

Мне говорят: «Из памяти сотри,

Избавься от ненужных мук».

Зачем, мол, лишние мучения

И травма изболевшейся души.

Известным способом глуши

Все временные нервные волнения.

Быть может, правда, проще так?

Но для других, не для меня.

И постоянно сам себя кляня,

Я в горестный ныряю мрак…

Мне не забыть, поверьте, никогда

Всех тех, кто рядом был со мной,

Кто подарил душевный мне покой

И не на месяцы, на многие года…

Ветка берёзки коснулась причёски.

Словно приветила этим движеньем.

Замер. Признаюсь, что жду продолженье,

Устав от общений порочных и жёстких…

К слюнявостям жизни мы не привыкли.

Бодались с проблемами денно и нощно.

Что‑то терпели, хоть было и тошно.

Одни поднимались, другие – поникли…

Нам обещали горы златые,

Светлое Завтра без всяких прикрас.

На деле – никчёмный набор левых фраз.

Красивые вроде, а по сути – пустые…

Берёзке шепчу: не виновен я в этом,

Мой голос, увы, тоньше всякого писка.

Мы жили, боролись без лишнего риска.

И наши же пули в нас рикошетом…

И с чем подошли к судьбы завершенью?!

Берёзы всё те же, лишь подросли.

Всё также уходят в моря корабли.

А наши сомненья предАли забвенью…

Мы не ценим сиюминутное.

Мы всё больше о том, что Завтра.

Мы не верим, но время смутное

Не случайность, а итог азарта.

Кто‑то слишком горячий и вспыльчивый

Возомнил из себя миссию.

А по мне так он просто забывчивый

И далёк от проблем России.

Нам своих рулевых хватает.

Но не все, к сожаленью, маститы.

Кто‑то падает и погибает,

Не пробившись, увы, в фавориты.

Есть и те, кто служит по чести,

У кого не личное главное.

Вам позволено – куролесьте.

А у них забота – державная.

Мы на них свой равняем характер.

Всё, что связано, нам не забыть…

Я, как все: в своей жизни антракте

Кое‑что бы хотел изменить…

Только времени Бог не отвесил.

Бесполезно, не стоит лукавить.

От того я, пожалуй, не весел,

Что уже ничего не исправить…

На целый мир не променяю

Тот городок, где я родился,

Где рос, учился, где женился,

Детей взрастил… И точно знаю,

Что здесь закончу бренный путь.

Оставив в прошлом все печали.

Себя мне не в чем упрекнуть,

Жил, как и все, как разрешали.

Я звезд с небес не доставал,

И жилы рвал не так уж часто.

К чужим болячкам безучастным

Я не был. Свои уверенно скрывал…

Мне каждый шаг с трудом давался,

Счастливых лет, увы, немного.

Бывало, падал, сильно разбивался.

Но жил опять, хранимый богом.

Везением сие никак не назову.

Начертан был, скорее, путь,

Пройти который должен. И пройду!

С него никак мне не свернуть…

И пусть остались считанные дни,

Возможно месяцы иль годы.

Поверь, о Боже, мне нужны они.

Я проведу их в поиске свободы…

Сопротивляемся, не голосуем.

Но нас загоняют в тупик.

Красивое завтра щедро рисуют,

Но это лишь липовый шик.

Наобещают горы златые,

Светлые, сытые дни.

Но все обещанья – фразы пустые,

Вместо дубравы – обгоревшие пни…

Нечем сегодня гордиться.

Снова дадут нам понять ‑

Удел наш не в небе кружиться,

А в стойле привычном стоять…

Этажи, этажи, этажи…

Ты, пожалуйста, скажи,

Сколько будет этажей

До твоих родных дверей?!

Их распахнутые створки

Манят каждый раз к тебе.

И без всяких оговорок

Ты одна в моей судьбе…

Каждый раз лечу с надеждой:

Знаю, ждёшь меня, не спишь.

И, конечно же, как прежде,

Все мне шалости простишь…

Ах, как сильно надоели

Мне в политике метели.

Обещают денно‑нощно,

Заживём, мол, круто, мощно.

Только сводим мы, как прежде,

Лишь концы с концами. Реже

Стали думать о достатке,

На одежде сплошь заплатки,

Туфли сношены до дыр.

Нужен в жизни поводырь,

Ведь глаза смотреть устали

На людские, знать, печали…

Обо всём хотел бы крикнуть.

Не дают, однако, пикнуть.

Только пальчиком грозят ‑

Замолчи, заткнись… Нельзя

Выносить из дома сор.

Коль осмелишься, позор,

А не то назначит встречу

Прокурор. А он предтечу

Незавидную опишет сразу.

Может сам, а может по заказу.

И печальный ждёт итог ‑

Дальняя дорога и острог…

Невесёлая слагается картина:

Жизнь дерьмо, и гнусная судьбина…

Наверное, устал от суеты земной.

И не кривлю душой, когда скажу,

Что в буйстве красок я лишь нахожу

Одну, которая раскрасит мой покой.

Печальная картина народится.

Она по духу мне близка, я верю.

Уже итог подвел, и планы сверил.

Осталось в дальний путь пуститься.

От финиша не жду сюрпризов:

Последний вздох, последняя улыбка…

Земная твердь вдруг станет зыбкой,

И вниз сорвусь, как с хлипкого карниза…

Кто‑то помнит всю жизнь

до мельчайшей подробности.

У меня в этом плане ‑

полнейший пробел.

Дайте мне хоть какой‑нибудь мел,

чтобы вспомнить и записать

всё до тонкости…

Если вспомню, пусть сохранится

до первых осенних дождей.

А строки стихов прилетят,

чтоб со мною проститься,

косяком дорогим журавлей…

Я волком бы выгрыз коррупцию нашу.

Но зубы не те. И боюсь на парашу

Отправят, лишь я заикнусь.

Но только не я заварил эту кашу.

И толстосумов угроз не боюсь…

Мне ведь привычно что‑то терять

Временно и, возможно, надолго.

Но буду, как прежде, "верхи" укорять

Из гражданского, верится, долга…