Ольга Нуждова - Без дудочки

о`кей, о вечном: как твоя погода?
как будто солнце – милость кукловода,
как будто от повтора эпизода
появится та самая свобода,
которая секунду до восхода
надеется на тайну перехода…

мы влипли в жизнь:
ни выхода,
ни входа.

печать на запястье – проверка на прочность.
такая тяжёлая, круглая, злая…

а небо роняет на утренник мая
свою невозможную радугу.

срочность —
меня вызывают, смотреть и дивиться,
дышать от цветного, на выдохе веры.
а радуга плавится – впаяна в тело.
наверно, теперь я немножечко небо…

на вдохе безверия что-то не спится.

одиннадцать.
сущность, привычка пустая?

дышу через раз.
ничего не меняю.

если ещё не поздно – положите мир в психушку.
там на него наденут белую хрустящую рубашку,
только что из стирки,
глажки и парилки,
очень хорошую рубашку, с длинными рукавами.
но мир, как колобок, возьмёт и выкатится.
может, выдав себя за чью-то голову,
потерянную/отрубленную, ясно, что по полу.
просочиться сквозь дверь всегда можно попробовать.
эта длинная тропинка никогда не закончится,
если только не захочет спать и не свернётся калачиком.
тогда мир притворится маленьким мальчиком
и потребует погремушек,
сказок,
колясок.

на дверном позвоночнике замерло,
ощетинилось жёлто-болезненно
вертикальное.

солнечным таймером…

– ты не бойся (себе) – всё естественно.

рассыпаться в бесформенных пятнышках
и тянуть изнутри до беспамятства…

на дверном позвоночнике в катышках
закрутилось…

– не трогай, пожалуйста!
(не себе)

раздвоение личности?
растяжение связок, как струнное.

почему-то в раздетой типичности
очень хочется вычленить умное.

– не смотри!
я сейчас некрасивое.

и забилось в тени, и прощается…

показалось – такое ранимое
на дверном позвоночнике прячется.

тонет октябрь в яблоках.
а хочется ещё и больше,
можно вагонами,
с теми самыми
маленькими тележками
на сдачу.

– нет.
вы ошибаетесь.
мне имя не Ева.

– да.
вероятно, просто похожа.

– грузите, не отвлекайтесь,
адрес доставки дам позже.

тонет октябрь в рыжем
и во всём остальном.
не знаю, столько оттенков,
сделаю фото,
после спрошу у Яндекса.
он теперь в ответе за Бога.

– грузите, не останавливайтесь.
листьев мне тоже хочется.
в них можно спрятать яблоки
или себя, когда совсем надоест
быть.

не безупречна – надо ли?

крыши, как яблоки, падали,
стены сжимались до точечки.

небо садилось на корточки.
я залезала на облако,
тенью тащилась, волоком,
нехотя.

злобно таращились
встречные.
многие прятались.

видела Пушкина:
– здравствуйте,
только стихами не хвастайте!

тут замерла, удивлённая —
он танцевал!

не минорные
вальсы и даже не полечку,
не был он скучным нисколечко!

а кренделя так выкидывал,
что ему каждый завидовал.

стало легко и раскованно,
жаль, оставаться рискованно…

медленно с облака съехала.

не безупречна – смехом ли?

бегу.
вернулась.
не по кругу,
зигзагом.
не дошла до точки,
споткнулась (прилипалы-кочки!),
глаза закрыла.
от испуга —

ко мне?
знакомые знакомых,
ступайте мимо!
на болоте
не говорится о погоде
(не помню тем иных и добрых).

лечу.
к чему всё время бегать?
магнитит небо.
ярким, синим.
на высоте любой невидим…

…и я.

вот сегодня прорезались крылья (в районе лопаток).

так щекотно, легко и беспечно давно не бывало,
виновата весна – ей из куколок бабочек мало,
виновата сама – я бескрылой, наверно, устала,
переменная Икс (переменная ввысь) – не пропала.

…и устроили
крылья
вселенский
такой
беспорядок…

белая комната боли чистит сознание хлоркой,
сыплет высотную горку в уши, глаза и ладони.

тычется носом пропажа – не существую отныне.

в белой тарелочке стынет белая манная каша,
комьями, холодом, бездной – целая комната в белом.

просто уйти между делом.

просто вернуться на место.

ты, возможно, удивишься, обнаружив,
как желтеют листья среди лета,
как становится всё меньше света
и как небо топчется по лужам.

ты, возможно, удивишься, обнаружив,
что сбежали дни с настенных чисел,
и записку на столе – сегодня вышел,
и что выход из окна стал уже…

это я придумывала осень.

твои карманы полны серебра:
монет, колечек и даже вилок.
и ты, по сути, ещё не жила,
но хочешь сделать
рентгеновский снимок —
себя увидеть со стороны
(гораздо глубже любого фото).
твои карманы тревог полны
(тебе их просто подсунул кто-то).

почтальон принёс письмо в конверте
почтальон стыдливо крылья спрятал
от конверта сильно пахло адом
от конверта сильно пахло смертью
адресат пил кофе на веранде
адресат искал в кофейной гуще
судьбоносный (лучший, светлый) случай
адресат пил кофе на закате
а потом упала чашка гулко
откололась ручка у фарфора
и над морем взвыло чьё-то соло
и замолкло.

каждая чёрточка…

вычерчен твой силуэт
чёрными углями.
вычихан прямо в трубу.

я прикоснулась.
теперь никуда не уйду.