Array Сборник - Про100 поэзия. Выпуск 2

В зале стихло. Оборванным гулом
Прозвучал легион тишины.
На подмостки выходишь, понурый,
Горделивый при всём этом ты.
В рампе вспыхнул тончайший твой абрис,
Замерла в изумленьи толпа.
Мой единственный, милый мой Гамлет,
Я люблю, я желаю тебя!..
Пред тобой преклоняю колени,
Острый взгляд – опускаю глаза…
Мне достаточно только мгновенья —
Умереть, но увидеть тебя.
Утонуть бы мне под перезвоном,
Услыхав твоё горькое «Нет!»
Умертви меня вмиг, одним словом,
Не ходи со мной дале на брег.
Но, увы, не могу на колени
Пред тобой пасть под пение лир…
Оттого, что я не Офелия,
Милый Гамлет, я твой Шекспир…

Полночь поднимается в зенит,
Спрятала луну за облаками,
Дождик разошёлся, моросит,
Морщит лужи-фото с фонарями.

В одиноких окнах гаснет свет.
Город потихоньку засыпает,
И бредёт по городу Поэт,
И стихи для Полночи читает.

Шлёпает по лужам под дождём
В заунывно-нежном настроенье,
И несётся в чёрный окоём
О зените Ночи сочиненье.

Наш Поэт пока не знаменит!
Ну, не всем же быть нам знаменитым!
Но зато душа его летит
В сумрака видений пышной свите.

Вдруг пробился тонкий светлый луч.
То луна в зените ночи встала,
Сбросив одеяло чёрных туч,
В лужах и на небе засияла

И, увидев душу в облаках
Нашего счастливого Поэта,
Сотворила облака в тонах
Лунного классического цвета.

Сотворила блёстки на ветвях,
Сотворила отраженья в лужах,
Сотворила золото в крестах
И на ветках – миллионы кружев.

И стоял Поэт средь ночи той,
Оглушён Поэзией Природы.
Дождь при нём был мокрый и простой,
Лил ему на темя с небосвода.

Вот такой лирический сюжет
Родился в зените этой ночи.
Коротко сказать: «Луна, Поэт,
Ночь и дождь», – куда ещё короче?

Легко и одиноко
Гуляет ночь по крышам,
А детство на тетради
Выводит сумму лет.
«Как всё это далёко!» —
Поёт мой деда Миша,
И вкусные оладьи
Меня ждут на столе.

За окнами каштаны,
А двор у нас зелёный.
Моя подружка Светка
Зовёт опять в кино.
Окажется нежданным
Вдруг чей-то взгляд влюблённый,
В руке сирени ветка
И крымское вино.

А на стене – обои,
Календари, плакаты,
Ковёр с узором красный
И блики фонарей.
Я проиграла с боем
Растаявшие даты.
И вспоминать напрасно
Метели в ноябре…

Пришла весна. А знаешь, мне не весело:
Расстались. Мир не делим на двоих.
Ресницы, словно шторы, занавесили
От глаз чужих печаль в глазах моих.
Ты оглянись – и счастье к нам вернётся,
Нам друг от друга вряд ли уж уйти…
В запутанных житейских перекрёстках
Когда-то ты сумел меня найти.

Так мало лет Судьбою нам подарено.
Промчалась юность в призрачных мечтах…
И бьётся сердце частыми ударами,
Слова любви скрывая на устах.
Твоей души я постигаю тайну,
Загадочный, застенчивый чудак:
Меня назвать ты мог бы просто Таней,
Да почему-то не зовёшь никак.

Случались встречи – горькие, ненужные.
Всех отвергала – первых и вторых.
Ты возвратился, нежный, милый, суженый,
А мне так не хватало губ твоих!
Не жду прощенья, не прошу пощады —
Гори, душа, в неистовом огне!
Твоя любовь дороже, чем награда.
Таких даров не увидать во сне.

Плетётся «Татра». Сколько их всего
Осталось в этом городе? О прошлом
Напоминает вновь, скребущих кошек
Перевозя в салоне. Им тепло,
Вольготно, разлеглись то тут, то там —
Не выгонишь, но сильно не стараясь,
Проветривая внутренность трамвая,
Есть шанс— они сбегут ко всем чертям.
Забудутся, как будто в страшном сне,
А может, в сказке, с возрастом истлевшей,
Где васильками зацветает персик,
Хвостатые – в перчатках и пенсне…
Состав скользит, но громкое «кис-кис»
Вернёт беглянок трепетной хозяйке.
Изгнать непросто «сфинксов» и «бенгальских»,
Потребуется сильный экзорцист.
Она согреет лучше молоко,
Погладит всех, пусть коготки их остры,
Расчешет шерсть, добившись снова лоска…
Трамвай взлетит – свободно и легко.