Игорь Михайлов - Вторник, №11 (30), август 2021

Я чуял: русские слова
вошли в меня. Их смысл,
я рвущей болью познавал.
И прорастала мысль:

«Боль правит каждою судьбой,
кладёт для жизни след,
когда сжигает душу боль,
яснее белый свет».

*

Не на пустом взошла она —
на тех людских костях,
что многое простят сполна,
забвенья – не простят.

Явь-II

Пирует люто боль живых
и дома, и вокруг,
и, словно в ранах ножевых,
кипит, и чертит – круг.

И вновь на круг ложится путь,
исход ему – дыра,
и тают в ней, и в ней живут
и завтра, и вчера.

И чёрная дыра времён
жжёт белый свет из тьмы,
пока сегодня светит он,
есть – мы.

Но в сущем огненном клубке
едино всё и вся,
и в знаках рока на руке
круги миров свистят.

Я руки подношу к лицу,
и свист меня слепит:
круги в глазах, по ним к венцу
терновому – следы.

Едино всё: следы, шаги
безмерный тянут ряд.
Сквозь пыль бьёт свет из-под ноги,
и времена – горят.

Они свободны лишь тогда,
покуда по земле
идут горящие дотла.
Проложен путь и мне.

*

Очерчен круг, начертан путь,
исходный звук зовёт:
вновь Слово обретает суть
всего, над чем встаёт.

Явь-III

Горела мёртвая вода
в час пик – в раскольный час,
и пропадом я пропадал
в последний самый раз.

Проклятьем шагу моему
плевок хлестал вослед,
(и это было наяву
со мною, не во сне…).

Махнув рукою на себя,
я песнь мою вспугнул,
глухому отдала земля
в костях рождённый гул.

Я забывал отца и мать,
черта валила с ног,
я проклят был – их забывать,
я их забыть не мог.

И, словом глухоту поправ,
дорогой тяжких снов
увёл меня сквозь память в пра-
прапамять – вечный зов.

Воспряли разом голоса
неведомых людей,
во всеобъемлющих глазах
себя – я разглядел.

И в ужасе немом застыл
разворошённый жар,
толкал меня обратно стыд,
но свет меня держал.

*

Из точки вышли все пути,
а в точку по судьбе
нам суждено один пройти
путь: от себя – к себе.

Явь-IV

Полярная болит звезда
над русскою стезёй,
Верховный свет её всегда
был преломлён слезой.

Мы в смутных, знобких временах
по ней сверяли шаг,
под нею вызрела вина,
и рушилась душа.

Всё – до предела. Ну а там,
к суровой правде строг,
свет в наши души западал,
как стержень, как итог.

Пусть что-то – шелест или свист? —
шло изнутри, извне,
отныне в сумраке не вис
наш путь, а с ним – и след.

Ничто не происходит вдруг
на почве болевой,
нам вечно двигать этот круг,
незримый, огневой.

Тем шире он, чем боль больней,
и, звёздам в унисон,
вглубь нераспаханных полей
родимую несём.

Нам нашей боли не избыть,
власть круга не разнять.
Ловлю в тени слепой избы
хрип бледного коня.

*

Надрыв, и ветер – в рукаве,
но следу не простыть:
всё сущее одних кровей,
да связей непростых.

Явь-V

Бессмертен жертвенный народ,
себя ведущий – сквозь
себя, и светится исход
призывной песней звёзд.

И слышу я, что позабыть
нам сроду не дано,
гвоздём нам в души свет забит,
и он звенит давно.

Казнись, пропащая душа,
сухим огнём гори,
и, песней пламенной дыша,
себя проговори.

Дух, извлечённый из луча,
да воспарит лучом,
словам душевным – прозвучать:
высоко, горячо.

На свете жить, чтоб свет пропеть,
любому на роду
начертано. Душе – гореть,
и я не пропаду.

Ничто за мной не пропадёт,
другого боль пронзит,
созрев. Туда мы все идём,
куда нам совесть зрит.

Рассудят нас огонь и свет,
начало и конец.
В следах восставший гориц вет
не растопчи, слепец.
*

Лишь зубы обломав, узнать,
восторг глотнув и грусть:
не развязать того узла,
что завязала Русь.

Сон-II

Я вижу поле: на меже
топтанье тёмных толп,
людьми не пахнет, и уже
наметил прорву столб.

«Давно отпетым – помоги…»
Но всхлипывает топь:
пустые месят сапоги
былых хозяев плоть.

Я вижу небо: ни души
впредь не взойдёт на круг,
меня, конечного, тушить
ввысь занесён каблук.

И грянул он. Под ним на спектр
рассыпав боль свою,
во мне исхода ищет свет:
я и в земле горю.

Я вижу время: от меня
оно берёт отсчёт,
моим огнём воспламенясь,
вконец концов течёт.

Но не сойти ему на нет,
верша огневорот,
оно опять в тугом узле
меня – мне отдаёт.

Я вижу долю: на семи
мне полыхать ветрах.
Я поднимаюсь от земли
за совесть, не за страх.

*

…до той поры, пока придётся жить,
страдать народной речи отголоску.
Колосьев истин горькую полоску
от века к веку жать мне… жать и жать,
колосьев истин горькую полоску
горючим потом поливать своим.
На том – стоим.

1

Повадился в храм
оставлять деньги там:
свечка за свечкой
для жизни вечной,
треба да треба
за-ради неба.

Псалмы звучат —
дьяки брюхом урчат;
грехи худеют —
попы богатеют;
брюхо в голоде —
архиерей в золоте.

2

Ходит поп по селу,
на каждом углу
девок пощиплет,
водочки выпьет,
подаст постного,
поест скоромного,
силой крёстною
изведёт врага тёмного.

3

Пошла попадья в баню,
с ней слуга умный Ваня;
взяли яств и вина —
ничей муж, чья жена?

Побаловались паркóм,
покатывались кувырком,
разгорячилась плоть,
так что не приведи Господь.

4