Александр Солин - Поэтические переводы с французского

Вечная любовь, которой мы поклялись

И которую время исковеркало день за днем

Ранит мои мысли.

Столько слов любви кричали наши сердца

Дрожащих слов, слов помеченных слезами,

Последняя надежда расстроенных радостей.

Красочные рассветы, серые сумерки,

Все пройдет, умрет, но пламя оживет

Среди жары бессмертного лета, вечного лета.

Жизнь, наполненная любовью, жизнь, чтобы любить

Слепо, до последнего вздоха, в горе и радости,

Любовь моя, любить тебя снова и всегда.

Как видим, исходный пункт страданий героя – исковерканная временем любовь, то есть, слиток золота, от которого остались несколько граммов обручальных колец. Все остальное – поздние прозрения и заклинания, которыми он надеется вернуть любовь.

Переводов этой песни множество, и мой не лучше и не хуже прочих. Во всяком случае, имея подстрочник, придирчивый читатель имеет теперь возможность убедиться, насколько тот или иной перевод близок к оригиналу.

Вместе быть всегда

Друг другу дали слово, но года

Безжалостны к любви,

Что нам дана,

Боль несет она.

Сколько слов любви

Сквозь слезы на губах

Прорваться не смогли, оставшись

В сердце до сих пор

Как немой укор.

Быть с тобой пока

Не скажешь мне прощай,

Моей судьбе надежду обещай,

Иду к тебе

Чтобы тебе сказать

Слова той клятвы вновь.

Вечная любовь

В счастливом смехе дней

Одна ведет

Сквозь призраки ночей

И дальше, чем

Эта ночь,

Ночь всех ночей.

Жизнь прожить в любви

Однажды поклялись друг другу мы,

Но не смогли спасти

От черных дней

Память той весны.

Сколько слов любви

Кричали нам сердца,

Призывных слов, дрожащих, как слеза

Последний зов

Ее радостей былых.

Алый свет зари

И сумрак серый – все

Пройдет, умрет, но пламя оживет

Среди жары

Что дарит летний день

Бессмертный летний день.

Вечная любовь,

Любить до слепоты

Друг друга вновь

И до последних дней

Есть только ты,

Mon amour,

Лишь ты и я

Навсегда.

Alphonse Allais (1854—1905)

Любовная жалоба

Мне ваша хищная краса,

Едва взглянул, пришлась по нраву

И ваши враз прочли глаза

Мою любовную отраву

Была ж нужда мне вас узнать

И в том доверчиво признаться

А вам надменно промолчать

Была ж нужда чтоб полюбил бы

Чтобы меня вам огорчить

И чтоб я все ж упорным был бы

И чтобы вас боготворил бы

Чтобы меня вам погубить

Complainte amoureuse

Oui des l’instant que je vous vis

Beaute feroce, vous me plutes

De l’amour qu’en vos yeux je pris

Sur-le-champ vous vous apercutes

Ah! Fallait-il que vous me plussiez

Qu’ingenument je vous le dise

Qu’avec orgueil vous vous tussiez

Fallait-il que je vous aimasse

Que vous me desesperassiez

Et qu’enfin je m’opiniatrasse

Et que je vous idolatrasse

Pour que vous m’assassinassiez

Guillaume Apollinaire (1880 – 1918)

Мост Мирабо

Под мостом Мирабо Сены сон

Мою любовь зачем напомнил он

Там радость вслед страданью был закон

Приди ночь пробей час

Уходят дни я среди вас

Сплетя пальцы рук стоим молча мы

И под мостом наших рук проплывают

Вечные взгляды ленивой волны

Приди ночь пробей час

Уходят дни я среди вас

Любовь уходит как вода потока

Любовь уйдет как эта жизнь неспешна

И как Надежда все-таки жестока

Приди ночь пробей час

Уходят дни я среди вас

Дни идут и недели летят

Ни жизнь ни любви не вернуть назад

Под мостом Мирабо воды Сены не спят

Приди ночь пробей час

Уходят дни я среди вас

Le pont Mirabeau

Sous le pont Mirabeau coule la Seine

Et nos amours faut-il qu’il m’en souvienne

La joie venait toujours apres la peine

Vienne la nuit sonne l’heure

Les jours s’en vont je demeure

Les mains dans les mains restons face a face

Tandis que sous le pont de nos bras passe

Des eternels regards l’onde si lasse

Vienne la nuit sonne l’heure

Les jours s’en vont je demeure

L’amour s’en va comme cette eau courante

L’amour s’en va comme la vie est lente

Et comme l’Esperance est violante

Vienne la nuit sonne l’heure

Les jours s’en vont je demeure

Passent les jours et passent les semaines

Ni temps passe ni les amours reviennent

Sous le pont Mirabeau coule la Seine

Vienne la nuit sonne l’heure

Les jours s’en vont je demeure

Theodore Banville – (1823—1891)

Чай

Налейте чай мне, мисс Элен,

В цветную чашку из Китая,

Где манит рыбка золотая

Дракона розового в плен.

Люблю жестокость без причин

Химер, что держат, приручая:

Налейте чай мне, мисс Элен

В цветную чашку из Китая.

Там, красным небом озарен,

Лик дамы гордой и притворной,

В чьем взоре щелью бирюзовой

Экстаз с наивностью явлен.

Налейте чай мне, мисс Элен.

Le the

Miss Ellen, versez-moi le the

Dans la belle tasse chinoise,

Ou des poissons d’or cherchent noise

Au monstre rose epouvante.

J’aime la folle cruaute

Des chimeres qu’on apprivoise:

Miss Ellen, versez-moi le the

Dans la belle tasse chinoise,

La, sous un ciel rouge irrite,

Une dame fiere et sournoise

Montre en ses long yeux de turquoise

L’extase et la naivete:

Miss Ellen, versez-moi le the.

Charles Baudelaire (1821 – 1867)

Превращения вампира

Ну, а дева, меж тем, ртом клубничным дразня,

Извиваясь совсем как на углях змея,

Сплющив грудь о преграду корсетных шнуров,

Изливала поток полных мускуса слов:

«Мои губы влажны, и мне ведом секрет

Как в кровати забыть благонравья обет.

Сушит слезы моя триумфальная грудь,

Детский смех старику я умею вернуть.

Тем, кто видит меня без покровов, нагой

Заменю солнце, небо и звезды с луной.

Мой ученый сухарь, я так в ласках сильна,

Когда в нежных объятьях душу шалуна,

Иль когда берегу от укусов мой бюст,

Так развратен и робок он, грузен и пуст,

Что на этих перинах, где царствует страсть

Даже ангел бесполый готов был бы пасть!»

И когда я испит ею был до костей,

И безвольем томясь, повернулся я к ней

С поцелуем любви, как увидел я вдруг

Липкобокий, гнилой, полный гноя бурдюк!

Я зажмурил глаза, весь в поту гробовом,

И когда вновь открыл их при свете живом,

Там, где раньше всесильный лежал манекен,

Господин полнокровных, живительных вен,

Теперь смутно дрожал старый ветхий скелет,

Что как флюгер стонал низким тучам вослед,

Иль как вывеска лавки на ржавой стреле,

Ту, что ветер качает в ночной зимней мгле.

Les metamorphoses du vampire

La femme cependant, de sa bouche de fraise,

En se tordant ainsi qu’un serpent sur la braise,

Et petrissant ses seins sur le fer de son busc,

Laissait couler ces mots tout impregnes de musc:

«Moi, j’ai la levre humide, et je sais la science

De perdre au fond d’un lit l’antique conscience.

Je seche tous les pleurs sur mes seins triomphants,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.