Сергей Дмитриев - Россия сердце тревожит… Стихи о России и поэзии

Какие бури, страсти, испытанья
Новогородцам выпало познать?
Какие непомерные страданья
В веках узрела вечевая рать?

В Софии гул сражений и трагедий
Сквозь тишину нетрудно различить
И разглядеть в иконной меди
Тревожной летописи нить…

Суровых испытаний миновали годы,
Державная София, словно рать, стоит,
А «Знаменье» софийские врачует своды
И нам слова молитвы говорит.

Мы европейцы больше, чем азиаты,
И в этом наша беда.
Россию Пётр свернул без возврата
С остервененьем туда,
Откуда негаданно следом
На наши просторы пришли
Безбожие, зависть к соседу,
Забвенье корней и земли,
Разгул непонятной свободы
И революции взрыв,
Отчаянья мрачные своды
И времени тяжкий разрыв.
Восток же тем временем гордо
Основы свои сохранил
И движется далее твёрдо,
Ещё прибавляя сил.
На евразийском изломе
Россия столетья стоит,
И это ей трудностей кроме
Давно ничего не сулит.
То в сторону эту, в другую
Склоняются чаши весов.
Россия в пружину тугую
Вновь сжата до самых основ.
Дано ли ей распрямиться,
Сломав оковы времён,
К истокам своим возвратиться,
Не падая вниз, под уклон?
Над горизонтом алеет
Манящий и дальний Восток.
Россия воспрянуть сумеет.
Пришёл бы для этого срок…

Мы не зря узнали опять
Владимира древнюю стать.
Чудный город, долгий путь,
Истории российской суть…
Владимир был Руси столицей,
И событий разных вереницей
Он в вековую летопись вошёл.
И до сих пор его престол
Овеян славными делами,
А храмами и монастырями
Он делится любовно с нами,
Одаривая будто благодатью
Своей неповторимой статью…

В день Боголюбского Андрея
Нам повезло увидеть крестный ход,
Когда светлее, чище и яснее
Владимирский стал небосвод.

Повеяло на нас дыханье
Давно ушедших бурных дней,
Когда сквозь беды и страданья
Русь становилась крепче и сильней.

Владимир был тогда столицей,
А князь Андрей её хранил…
Теперь же можем мы молиться
Святому образу по мере сил.

Его седые от столетий мощи
Под сводом храма тихо спят.
Нет ничего для сердца проще,
Чем здесь свершать молитв обряд.

Великий град имперского размаха,
Вершина сумрачного русского пути,
Для русских он и пантеон, и плаха,
И узел гордиев, что никому не расплести.

Построен на костях, удобрен кровью,
Умыт водицей смуты и войны,
И дань к его проспектов изголовью
Несли все веси и губернии страны.

Имперский дух не жив без подчиненья,
И сколько раз указов череда
Не приносила людям облегченья,
Плодя неразбериху… как всегда.

Но вместе с тем имперская гордыня
Дарила всплеск искусству и уму.
Мир нехотя, но признаёт поныне
Неистощимой русскую имперскую суму.

И не померкли гордые победы
Под сенью императорских знамён,
Побиты немцы, финны, шведы
И недруги с любых других сторон,

И не исчезли никуда каналы,
Дворцы, проспекты, храмы и сады…
Имперский город, старый и усталый,
Ко славе множит трехсотлетние следы.

«Небываемое бывает» —
Так однажды Пётр изрёк.
Афоризм такой подтверждает
Петербурга редкий урок.

На болотах за краткие годы
Вырос этот России оплот,
Ни старания непогоды,
Ни врагов жестоких поход

Не сломили порыв созиданья,
А усилили только его.
Так исполнилось предсказанье
Основателя самого.

Следом шествовали победы
И столицы невиданный взлёт,
Невзирая на грозы и беды,
Изменился истории ход.

Этот подвиг – я точно знаю —
Не дано никогда позабыть.
«Небываемое бывает»,
Раз ему предписано быть…

Здесь упокоились навек
Руси имперской тени,
Здесь свой замедлили разбег
Столетия свершений.

Здесь в тишине собора спят
Цари всевышней воли.
О чем-нибудь они скорбят,
Свои переживая роли?

Все получилось точно так,
Как предначертывалось свыше.
И покаянья их никак
Уже мы не услышим.

А своды холодом полны,
Скульптуры сумрачны святые,
И от стены и до стены
Стоят надгробия седые.

Они загадочно молчат,
Храня свидетельства былого.
Здесь смолкло много лет назад
России царственное слово.

Мы над обрывами ранений,
Обид взаимных, разлучений
В опасной шаткости скользим.
Удар случайных изменений
Мы от себя не отвратим.

Всевластно судьбы правят нами,
И напряженными глазами
Мы смотрим в будущую даль.
Какими вещими чертами
Зажжется сумрачность зеркал?

Над нами случай неминучий,
Фатальностей сплошные тучи
Иль зорь счастливых чистота.
То громогласней, то певучей
Течёт событий череда.
И в смене жизненных излучин
Нас ждут то радость, то беда…

Жизнь безотчётно коротка.
Жизнь нерушимо бесконечна.
Спешат усталые века
Собой составить вечность.

В движенье лет – за годом год —
Мгновенья жизни наши,
Их кратковременный исход
В смертельный цвет окрашен.

Предельность – черное клеймо —
Довлеет над сердцами.
Исчезновение само
Распорядится нами.

Жизнь без возврата коротка,
Но жизнь богато разноцветна.
И на рассветах неприметно
Восходят новые века.

Катится колечко
С порога на крылечко,
Кем-то обронённое,
Ярко золочённое.

Катится тихонько,
Крутится легонько,
В травушку вкатилось,
Там и позабылось.

Плачет дева-зорюшка:
«Ой, какое горюшко,
Даже и не верю я —
Золотце утеряно.

Что скажу я милому?
Как скажу счастливому?
Где подарок свадебный?
Утерянный? Украденный?»

Плачет дева, молится.
Солнце к ночи клонится.
«Вдруг меня разлюбит,
Милый, позабудет?»