Татьяна Гершман - Я вновь пишу для вас

Три сына у волшебницы зимы.
Три сына озорных, весёлых.
С метелью, с вьюгою они
Идут по городам и сёлам.
Пушистым белым одеялом
Укроют лес, луга, поля.
Чтобы на солнце всё сияло,
Была красивою земля.
То весело с пургой кружась,
Дороги ночью заметут.
И с ветром северным куражась
Вдруг стужей лютою дохнут.
Но иногда и южный ветер
На огонёк зайдёт с друзьями.
Всё чаще утром на рассвете
Со слякотью, теплом, дождями.
Потом трескучие морозы
Приходят в гости к братьям в дом.
Украсят инеем берёзы;
Озёра, реки – крепким льдом.
А с ними – стужа, завируха…
На улице такая стынь,
Что даже серая пищуха
Не пропоёт печально «дзынь».
Гуляют сыновья с друзьями,
Устроив зимний фестиваль.
Зима гордится сыновьями!
Их звать: декабрь, январь, февраль.

Грибы бывают разные:
Улыбчивые и загадочные,
Коварные и хитрющие,
Жёлтенькие и сплющенные.
Бывают с красной шапочкой
В горошек беленький
И в платьицах.

При тусклом свете на эстраде бара
Поёт певица что-то про любовь.
И в воздухе таинственность витает
Волнуя, будоража кровь.
А в центре зала за пустым столом
Нарядные кайфуют три подружки.
Знакомства ждут с богатым мужиком
И пиво пьют уж не по первой кружке.
Недалеко от них два «мачо»
Лысеющих и в мятых свитерах.
Пофлиртовать пытались наудачу –
Лишь брызги пива остались на очках.
Паруют вейперы у дальнего окна,
Лениво кольцами пускают дым.
Ещё целуется там парочка одна,
Как будто мир принадлежит весь им.
Тусуется у сцены молодёжь:
Смех, танцы – шумное веселье!
А ты у барной стойки в одиночестве сидишь,
Своё пытаешься исправить настроенье.

Распустив весной серёжки,
Надев новые одёжки,
На опушке на лесной,
Где-то раннею весной
Разговор ведут подружки –
Три берёзки-хохотушки.
Весенний лёгкий ветерок,
Когда ему приходит срок,
Заглянет в гости на опушку,
Где веселятся три подружки
С лучами солнца и ручьями –
Своими лучшими друзьями.
На ветке – озорник скворец,
Весны предвестник и певец,
Выводит сложные рулады.
Все очень пенью его рады.
А то вдруг тучка набежит.
Весенний первый гром гремит.
И зацветает всё вокруг.
Летает тополиный пух.
Блестит на солнышке река.
Плывут по небу облака.
В кудрях берёзок – изумруды,
Их летом новые причуды.
Уходит лето – не зевай,
Костюм осенний выбирай.
Но осень может быть дождливой,
Яркой, сказочной, плаксивой,
Разноцветной и прекрасной,
Безразличной, хмурой, страстной.
Птицы скоро улетят.
Листвой берёзки шелестят:
Бурый, красный, золотой?
Выбор, скажем, не простой.
Кружат листья и шуршат.
Поёт про осень листопад.
А за осенью – зима.
Станут белыми дома.
На леса, поля, луга
Лягут белые снега.
Но берёзки не грустят.
Новый «шьют» себе наряд.
Вплетают в косы бриллианты,
Снизу – белые пуанты.
Шаль из инея надели.
Серебром все заблестели.
Нам берёзки-балерины
Дарят новые картины.

Скажи, ну как мне докричаться,
Как достучаться до твоей души?
Пойми, что нам не надо расставаться.
И уходить из дома не спеши.
Покаяться хочу. Погорячилась!
От злости бросила обидные слова.
Прости, прости, что так случилось.
Да, виновата я сама…
Но ты ушёл – нашёлся повод.
Взял чемодан и отомстил сполна.
А для меня остался этот город
И наступившая в квартире тишина.

Вчера всё было хорошо.
Вчера друг друга мы любили.
Ко мне с цветами ты пришёл.
Мы пили чай. В кино ходили.
Гуляли в парке до утра
Под звёздным небом, под луною.
Ты нежные шептал слова.
Мы были счастливы с тобою.
Но день прошёл, за ним другой.
Промчались годы чередою.
Я видела, ты шёл с другой
И целовался не со мною.
Не мне шептал любви слова…
Да ладно, я тебя простила.
Скажи лишь только, чем она
Тебя так крепко зацепила?
Давно не виделись с тобой.
Ты как-то быстро испарился.
Ты был с женою молодой?
Ах, ты свободен, не женился!
И я не замужем пока.
Нет, о тебе я не скучаю.
Я в этой жизни не одна.
Вон видишь, сын меня встречает.

У церкви женщина стояла
В пальтишке стареньком, седа как лунь.
Крестилась, что-то там шептала,
С надеждой руку протянув.
Был праздник. Солнышко светило.
Сияли ярко купола.
И одиноко женщина стояла,
Молилась богу и ждала.
Колокола на службу зазывали,
И мимо люди шли и шли.
Друг друга с Пасхой поздравляли,
В пакетах куличи несли.
Печально женщина стояла.
Ей кто-то подарил цветок.
«Спасибо», – тихо прошептала.
«Мне б хлебушка и чая бы глоток…».

Средь признанных поэтов и маститых
В сторонке скромно я стою.
Ведь ни в каких писательских «Союзах»,
Простите, я не состою.
Пишу порою примитивно
И без’ витиеватых фраз.
Порой бываю я наивна,
Когда пишу стихи для вас.
Но что поделать, если Муза
Досталась юной мне такой.
И не бывает без конфуза.
Порой теряю я покой.
Бывает, ночью пишу строки,
Пытаясь утром их понять.
То льются рифмы как потоки,
То настроенья нет писать.
Я обо всём пишу, что вижу:
И о природе, о любви.
Порой лишь только для престижа,
То про себя, то визави.
В стихах я душу раскрываю,
Доверчиво впуская вас.
Все мысли, чувства доверяю
На суд маститых, на показ.

Вступает март в свои права,
С зимой пытается расстаться.
Но у зимы ещё дела,
И не спешит она прощаться.
Зима пугает нас морозом,
Явившись тайно вдруг в ночи.
Но утром в поле у берёзы
Гуляют важные грачи.
Днём солнце землю нагревает.
Снег тает, и ручьи бегут.
Весна привет нам посылает.
Весна идёт. Её все ждут.
Зима ж весне не уступает,
Коварно вьюжит и пуржит.
Но март всё это не пугает.
Он крепко держит рубежи.
Зиме готовит отступленье.
Весне готовит торжество.
На ветках почки зеленеют,
И возвращается тепло.
Ольха серёжки надевает.
Гимн воробьи поют весне.
И пёстрый дятел с упоеньем
Дробь выбивает на сосне.

Я женщина преклонных лет,
И мне не претит седина.
Иллюзий вечной жизни нет.
И не боюсь я жить одна.
Ушли подруги и друзья.
Родных становится всё меньше.
И жизнь моя – ворожея’ –
Ждёт у порога скромной гейшей.
Но удивительно, с годами
Мне хочется всё больше жить.
Пытаюсь выразить стихами,
Что на душе моей лежит.
Я наслаждаюсь каждым днём,
И пеньем птиц, восходом солнца,
Бегущим через лес ручьём;
Зимой – снежинкой на оконце.
Спешу читать побольше книг
И сделать то, что не успела.
Когда придёт последний миг,
Чтоб ни о чём я не жалела.