Ориджинал Лайфлайн - Вопрос

Не совру, если скажу, что год выдался тяжёлым.
Иногда я по утрам с завистью смотрю на школу.
Она как памятник стоит прямо у меня в окне,
Напоминаньем служит скверным о детских лет потушенном огне.

Кем был тогда, и кто сейчас – я не понимаю,
Ведь суть прежняя моя не дожила до мая.
Обратился я к нутру, внутри себя летаю,
Сею семя нежных строк, готовлюсь к урожаю
Новых мыслей, новых песен; но вдали лишь тьма глухая.

Настала эра пустоты, а неуверенность в грядущем
Ныне в воздухе витает, и пелена в глазах всё гуще.
Огни города прекрасны. Они так юрки, вездесущи.
Как они хочу я быть, словно робкий света лучик.

Фрагмент утерянный от пазла, что собираю на коленях,
Пред картиной, где нет зла; не настало его время.
Делать это здесь опасно, бьют по рёбрам чьи-то тени.
Что горело, то погасло. Одна свеча в подземной келье,
И раскалённый воск из глаз на грудь сочится ожерельем.

А ведь знаете, порой меня всего трясёт от злости,
И в знак вопроса я хочу все согнуть чужие кости.
Аккуратно проскользнуть пальцем внутрь глазницы
И нащупать пустоту в черепе-темнице.
Существо моё – тюрьма, а в ней я гордый узник.
Буду биться головой. Злиться. Чувство грусти —
Редкий гость, но коль придёт, то не отпустит.
Река сознания течёт, топлю себя в её я устье.
Но утонуть я не могу. Слишком слаб или задумчив.
Может, просто не хочу, в конце концов, я ведь придумщик.

Гонялся я за звёздной пылью, в упор не замечал планет,
Над головой громадной тенью проносящихся в ответ
Моим мольбам о постоянстве и укрытии от бед
Во взаимной с кем-то ласке на протяжении трёх лет.
Но теперь, когда остался сам с собою тет-а-тет,
Я ловлю себя на мысли: навязали или нет?
Одиночества стесняться, неполноценностью считать
Нежелание нуждаться в тех, кто разнесёт опять
В пух и прах порядок славный, поставит на душе печать

Губами.

Небрежно оттиск на тебе оставит со словами:
«Никогда не быть нам нами; своими я займусь делами» .
И захлебнувшись в жалости к себе, я на мир пошлю цунами.

Оно затопит континенты, добежит до облаков, их утащит в свои недра.
Ну а я буду таков. Не подуют больше ветры тяжких перемен оков.
Свою ценность потеряет глубина всех важных слов,
Когда-то сказанных друг другу. Всё здесь вертится по кругу,
Водоворот схватил за руку и потянул с собой на дно.
Меня одно теперь волнует:

ЕСЛИ МИР – ЭТО ВОДА, ТО К ЧЕМУ ВООБЩЕ СЛОВА?

В пузырях гортанный воздух, такова теперь молва.
Справедливая замена, виноват ты или нет, но пустословие запретно.
Кому-то да, кому-то нет. За всех не в силах я решать,
А тишина – не панацея, и из глубин восстанет рать
Дать отпор всем тем «злодеям», врать которые посмели
Об отношении халатном к чужим речам как вата сладким,
Но беспочвенным в итоге, все как один не без осадка.

Этот год прошёл украдкой.
Но оставил за собой осиный разъярённый рой.
Человечество в упадке, и старый я сказал б: « Постой.
Хочу, чтоб всё было в порядке, новых козней нам не строй» .

Но меж порядком и упадком новый я нашёл покой.

Мы молоды и драматичны,
Себя находим в саду вишен.
Вечно думаем о лишнем
И боль делаем привычной.

Путь наших действий нелогичен,
И чем преследователь ближе,
Тем меньше на полу отмычек.
Бунтарский дух все двери вышиб,
Он свободно летит выше.

Судьбы исход скоропостижен,
И мы всё глубже дышим, дышим.
Подальше от горящих хижин,
Где был наш дом; но он не выжил.

И теперь мы новый ищем
Дивный мир, куда запишем
Имена всех наших ближних.
И воссияем в лунных вспышках.

Небесная напасть.
Я боюсь сорваться и упасть.
Не спасёт над жизнью власть,
Когда попал ты к монстру в пасть.

Клыки смыкает крепко он,
Газ удушливый при этом изрыгая.
Жизни цвет меняет тон,
Встречусь ли я с кем-то в мае?

Сейчас нигде не безопасно:
Ни снаружи, ни внутри.
И если я останусь дома,
То от себя мне не уйти.

Беспомощность и страх перед грядущим,
Последних вздох весны испущен.
И хоть она ещё не началась,
Судьба пройти ей мимо, будто ошибясь.

Два месяца без стихотворений:
Побег от череды сомнений
Сквозь дороги огорчений
И буреломы наваждений.

Мне не хватает изменений,
Не хватает извинений
Тех людей, что в душу мне
Заходили безответно.

Им, быть может, незаметны
Мои минутные обиды,
Вырастающие в глыбы,
И что в глазах опять бесцветно.

Непонимания лианы
Обвивают шею крепко.
Образуя в сердце раны,
Гробовая колит щепка.

Этот стих похож на возглас,
Словно бедствия сигнал.
А на душе ведь так промозгло,
Предсмертный крик почти издал.

Ещё издал свою я книгу —
Безнадёжный некролог.
Равнодушием гонимый,
Уберечь себя не смог.

Ну, насмехайтесь надо мной,
Что я понурый, что я злой.
Но мне виднее своя правда,
Я донесу её как надо:

Всё время демонов искав
В глазах сидящего напротив,
Всю суть я дела упускал,
Ведь забыл, что сам юродив.

Лунный свет, посланник ночи,
Подари хоть пару строчек.
Под ногами сохнет почва,
Нужен жизни мне источник.
На последнем издыханьи
Летний вечер увядает,
Неумолимо наступает
Черёд новых испытаний.
Не будет никаких свиданий.
Этот город покидает
Дух надежды и желаний;
Опять лишь сердце изнывает,
Одиночество всех ранит.