Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений

Пусть циники жалко бормочут, как дети,
Что, дескать, непрочная штука – сердца…
Не верю! Живут, существуют на свете
И дружба навек, и любовь до конца!

И сердце твердит мне: ищи же и действуй.
Но только одно не забудь наперед:
Ты сам своей мерке большой соответствуй,
И все остальное, увидишь, – придет!

Не так давно ученые открыли
Пусть небольшой, но золотой запас.
Они его не в рудниках отрыли,
Они его нашли в крови у нас.

И пусть всего-то малая частица,
Не в этом суть, а суть, наверно, в том,
Что в нашем сердце золото стучится,
И мы весь век живем, как говорится,
Согреты этим золотым огнем.

Мы знаем фразу: «Золотые руки!»
Иль, скажем: «Золотая россыпь слов!»
Теперь буквально с помощью науки
Сказать мы вправе: «Золотая кровь!»

И может быть, с момента первородства
Чем было больше золота в крови,
Тем больше было в людях благородства,
И мужества, и чести, и любви.

И я уверен в том, что у Чапая,
У Фучика, у Зои, у таких,
Кто отдал жизнь, не дрогнув, за других,
Струилась кровь по жилам – золотая!

И право, пусть отныне медицина,
Ребят готовя в трудные бои,
Глядит не на процент гемоглобина,
А на проценты золота в крови.

И нет верней проверки на любовь,
На мужество и стойкость до конца.
Где полыхает золотая кровь —
Там бьются настоящие сердца.

Был у меня соперник, неглупый был и красивый,
Рожденный, видать, в рубашке – все удавалось ему.
Был он не просто соперник, а, как говорится, счастливый,
Та, о которой мечтал я, сердцем рвалась к нему.

И все-таки я любовался, под вечер ее встречая,
Нарядную, с синими-синими звездами вместо глаз,
Была она от заката вся словно бы золотая,
И я понимал, куда она торопится в этот час.

Конечно, мне нужно было давно уж махнуть рукою.
На свете немало песен, и радостей, и дорог,
И встретить глаза другие, и счастье встретить другое,
Но я любил. И с надеждой расстаться никак не мог.

Нет, слабым я не был. Напротив, я не желал сдаваться!
Я верил: зажгу, сумею, заставлю ее полюбить!
Я даже от матери втайне гипнозом стал заниматься.
Гипноз не пустяк, а наука. Тут всякое может быть!

Шли месяцы. Как и прежде, в проулке меня встречая,
Она на бегу кивала, то холодно, то тепло.
Но я не сдавался. Ведь чудо не только в сказках бывает…
И вот однажды свершилось. Чудо произошло!

Помню холодный вечер с белой колючей крупкой,
И встречу с ней, с необычной и словно бы вдруг
хмельной.
С глазами не синими – черными, в распахнутой теплой
шубке,
И то, как она сказала: – Я жду тебя здесь. Постой!

И дальше как в лихорадке: – Ты любишь, я знаю, знаю!
Ты славный… Я все решила… Отныне и навсегда…
Я словно теперь проснулась, все заново открываю…
Ты рад мне? Скажи: ты любишь? – Я еле выдохнул:
Да!

Тучи исчезли. И город ярким вдруг стал и звонким,
Словно иллюминацию развесили до утра.
Звезды расхохотались, как озорные девчонки,
И, закружившись в небе, крикнули мне: – Ура!

Помню, как били в стекла фар огоньки ночные,
И как мы с ней целовались даже на самой заре,
И как я шептал ей нежности, глупые и смешные,
Которых, наверное, нету еще ни в одном словаре…

И вдруг, как в бреду, как в горячке: – А здорово я
проучила!
Пусть знает теперь, как с другими встречаться у фонарей!
Он думал, что я заплачу… А я ему отомстила!
Меня он не любит? Прекрасно. Тем будет ему больней.

С гулом обрушилось небо, и разом на целом свете
Погасли огни, как будто полночь пришла навек.
Возглас: – Постой! Куда ты?.. – Потом сумасшедший
ветер.
Улицы, переулки… Да резкий, колючий снег…

Бывают в любви ошибки, и, если сказать по чести,
Случается, любят слабо, бывает, не навсегда.
Но говорить о нежности и целовать из мести —
Вот этого, люди, не надо, не делайте никогда!

Живу неспокойно, словно бегом,
Спорю, статьи пишу,
Читаю, но, поднят каким-то звонком,
Куда-то опять спешу.

Сбега`ю из города к милым стихам,
Любить, тосковать, сражаться.
Но кто-то находит меня и там:
Просят на вечер к учителям.
Надо. Нельзя отказаться.

Спешу я, наверно, с тех пор, как дышу,
Помню, всегда озабочен,
Спешу в драмкружок и на теннис спешу,
В кино спешу и в поход спешу,
Вот только в школу не очень…

А впрочем, шучу. И на первый урок
Всегда влетал без минуты.
Дел было масса, и все-таки в срок
Я успевал почему-то.

Такое уж сердце людское. Оно
Всегда к интересному тянется.
И сколько в него ни вмести – все равно
Местечко еще останется.

Место останется для работ,
Для смеха, что счастьем брызнет,
Для горя, для радости, для забот
И снова для целой жизни!

И нынче, встречая трудом рассвет,
Спешу я в снег и жару.
И сколько судьбой мне отпущено лет,
И сколько невзгод, и сколько побед —
Все полной мерой беру!

Беру, потому что в жизни моей
Не было легких годов.
Беру, потому что вера друзей
И стужи сильней, и горя сильней,
Тем паче злости врагов!

И снова меня самолеты мчат
То в Киев, то в Днепропетровск,
Маршруты, маршруты: Ташкент, Ленинград,
Куйбышев и Свердловск…

Балтиец, доярка с алтайских полей,
Студент и уральский кузнец,
Руки друзей, улыбки друзей,
Тысячи светлых сердец!

В чем сила пожатия наших рук?
На это ответ таков:
Они – герои моих стихов,
А я – их поэт и друг!

И, точку поставив в конце строки,
Снова в дороге я.
Люблю, ненавижу, иду в штыки.
– Он ищет славы! – кричат враги.
– Неправда! – кричат друзья.

А темы торопят. Бессонная ночь…
Но с первым лучом рассвета
Невзгоды прочь и усталость прочь!
Куда-то ответить, кому-то помочь,
Доспорить, выступить где-то…

Отдых? Согласен. Вот кончу, и все.
И в среду на юг уеду!
Но снова кружится колесо,
Моих беспокойных дней колесо,
И в ту, и в другую среду.

Никак ничего нельзя отложить.
Ведь дел непочатых – масса!
А может быть, так вот и стоит жить,
Вот так до последнего часа?!