Литагент ИП Березина - Я лишь о вечном с вами говорю

Пусть за любовь наградой боль разлуки:
За миг любви снесу любые муки!

Ни драгоценностей сверканье:
Бриллиант, сапфир и изумруд;
Ни мастериц прилежных труд,
Соткавших чудо – одеянье;

Ни масел всяческих втиранье,
Что коже нежность придают;
Ни кутюрье известных труд,
Ни парикмахеров старанья;

Ни в ванне розовой купанье
Средь лепестков гвоздик и роз
И ни духов любых наркоз,

Ни луком выгнутая бровь –
Не множат так очарованья
Как взор, являющий Любовь!

Все, что ребенок просит, лопоча,
За что кокетка дарит пыл притворный,
Все, что иметь любому не зазорно,
Что вдруг введет в расходы, сгоряча,

Что просто прихоть лишь для богача,
Любой каприз и суетный, и вздорный,
Любой грешок постыдный и позорный
(За что придется тратить на врача),

Любых желаний, бешеная прыть,
Успех, карьера, сделка и измена –
Все на земле свою имеет цену:
За деньги можно все и вся купить…

Но не поют за деньги соловьи:
И миг не купишь истинной Любви!

Безумства страсти затмевают разум,
Его, шутя, опять беря на мушку:
У страсти разум был всегда в ловушке,
Страсть у ума в ней не было ни разу!

Вводя людей в неистово соблазна,
Страсть жизнь бездумно тратит за
полушку
И льются слезы градом на подушку
Из глаз жертв страсти суетной
и праздной…

Любовь, подобно драгоценной вазе,
Хранит в себе божественный напиток:
Не терпит разум от любви убыток,
Он лишь восходит к высочайшей фазе!

Любовь и страсть соседствуют всегда:
Но без любви страсть сущая беда…

Желать, томиться и сходить с ума,
Терять рассудок от безумной страсти
И задыхаться бешено от счастья:
Мне всех свобод милее чувств тюрьма!

Любовный бред и страсти кутерьма –
Мне кров родной средь бури и ненастья…
Страсть подчиняет всех жестокой
властью:
Перечить ей не смеешь ты сама…

И что ей сан и скипетр царя!
Пред ней напрасно властью он кичится:
Она пред ним бесстыдно обнажится
И в страстных муках стонет он, горя…

Но страсти власть недолга и порочна:
Лишь власть любви вовеки полномочна!

С годами в бочке старится вино
И обретает вкус неповторимый.
И чертит время след неизгладимый:
Его изгладить смертным не дано.

Румянит юность щеки – заодно
Нам дарит жизни жар неукротимый.
Но блеск ума, лишь зрелостью даримый,
Ей обрести, увы, не суждено.

Для пешки путь всегда извилист в дамки.
Алмаз бесценный – камень без огранки.
Века с полотен краски не стирают:

Шедевр столетний во стократ
нетленней!
С годами чувства зрелость обретают:
Черты любви – нет в Мире совершенней!

О, сжалься, страсть, сними с меня
заклятье!
О, нет, продли, продли еще свой плен!
Я дни и ночи у твоих колен:
Едва дышу, стал тесен Мир, как
платье…

И заключаю вечность я в объятье:
Обычный смертный – попираю тлен!
Схожу с ума, покоен и блажен:
Что будет завтра – не хочу и знать я!

Живу мгновеньем, растворяясь в нем,
Дрожу в ознобе и горю огнем
И, как безумец, верю миражу,
Но сам и вздохом не посмею лгать я!

И каждым словом к чувству восхожу:
И все кто любит, – сестры мне
и братья…

Ночная мгла: как будишь ты желанья,
Как разжигаешь страстный жар
в груди! –
Скорей в мои объятия приди:
Ведь жаждут губы жгучего лобзанья!

Скорее прочь помеху одеянья –
Мне наготою тело остуди!
О, разум, плоть сурово не суди:
Она слаба, грешны ее деянья.

А впрочем, в чем, ханжа, ты видишь
грех? –
Ведь сей удел, дарованный для всех,
Нам дал Господь, велев любить друг
друга,

И мы ему сейчас с любимой служим…
Так отчего же чувственная вьюга,
Всего лишь повод сплетникам
досужим?

О, как ты ловко завлекаешь в сети,
Какой рисуешь сказочный мираж:
Плутовка-страсть, – я твой
придворный паж,
Тебе послушен, как послушны дети.

Ведь это ты слова диктуешь эти,
Меня опять вгоняя в пыл и раж,
И подаешь к подъезду экипаж,
Чтоб я забыл с тобою все на свете…

Ты мучишь жаждой душу, зренье, слух! –
Я на безумца стал с тобой похож…
Меня опять в объятиях сожжешь,
Так что едва не испущу я дух!

Но тело с телом лишь разъединится,
И ты умрешь…чтоб снова возродиться…

Воображенье – ты питаешь страсть:
Ты для нее, что для костра поленья!
Ты пробуждаешь грезы и томленье
И сладострастья утверждаешь
власть.

Ты побуждаешь взор – бесстыдно
красть,
И вновь алкать, и жаждать
наслажденья.
Ты бедный ум ввергаешь в наваждение,
Где задарма рискует он пропасть!

Текучесть линий – выпуклость, изгиб
И нагота: лоскут дразнящей ткани…
Воображенье – чувственности длани
Из уст моих исторгнут стон и всхлип:

В них и начало страсти и исход…
Но слаще всех всегда запретный плод!

В изгибах пленительных тела
Таился соблазн роковой
И в омут увлек за собой
Твой взгляд откровенно и смело… –

И кровь благодарно вскипела
На губ твоих нежный разбой,
А ты беспощадно нагой
Мне донага душу раздела…

Как руки ласкали умело!
Как льнули друг к другу тела! –
С ума мимоходом свела

И птицею в ночь улетела…
И тщетно лететь за тобой,
Но брежу я вновь красотой.

Я предвкушением живу
Заката, полночи, рассвета,
Рожденья нового сонета
И снова брежу наяву…

И вновь ступнями мну траву,
И мню, что попираю Лету,
И тщусь найти на все ответы…
Я предвкушением живу

Открытий, счастья, встреч, удач… –
Что время – лекарь и палач?!
Я с ним не раз еще поспорю,

Как с вьюгой в марте спорит грач,
Так, как надежда спорит с горем:
Лишь вновь, любовь, мне час назначь!

Непостижимая загадка:
Жизнь – бесконечный карнавал!
То я без устали плясал,
То на ногах держался шатко.

Но и в отчаянья припадке:
Когда я вся и все терял,
Священный жизни ритуал
Я чтил, и боль казалось сладкой!