Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 28

Верит, что землю спасёт
Не просто предтеча салютов.
У многих на этот счёт
Свой образ мирского уюта.

Запад вложил в западню
Махновские бредни Бендеры.
И узаконил резню
В ново нацистской манере.

Открылся кровавый сезон:
Есть! Русские головы резать!
Закроется! Скоро! В СИЗО!
Возможно рукою Совбеза.

А может собака в другом,
Издревле открытом зарыта?
В самом бардаке мировом
С его персональным корытом?

По сути кривую теорию
Лелеют вожди Западенские.
Так пусть снизойдёт на историю
Божественное равноденствие.

Пусть лишь тишину нарушает
Симфония майских салютов.
И право на жизнь утверждает
Простой ультиматум малюток.

Рождаются новые люди.
И в божьей рождённые силе
Бодаются с млечною грудью
Богатыри России.

3.
Фашиствующей диктатуре
Сходят все фокусы с рук.
Княжил когда‐то Рюрик —
А стал заправлять Яценюк.

Но Малую Русь у Хрущёва,
Как полонянку отбили,
И Новую строить готовы
И Губарев П., и Пушилин,
И твёрдый Пургин, и Царёв,
И кипячёный Долгов.

Народ обчесался ручищей
С вопросами что, мол и как?
И выгреб из бородищи
У классика соль про бардак.

На прииске работодатели
Золото с кожей сдирают
И благ мировых созидателей
Без благ умирать отправляют.

Воры прибавочных ценностей
Себя завалили презентами.
Советов продажная целостность
Оценена аплодисментами.

Настала Бориса Второго:
Эпоха: бери, что осилишь.
Уркам хватило полслова.
И – растащили Россию.

Всё с украми было не то, чтоб абы
Как: даже запахло кровью.
Укры свои распушил чубы.
И убежал Янукович.

1.
А мастерицей в печёнках
Тайно и начить законы,
С рыжей косой амазонка
вышла на волю из зоны.

Вцепилась в загривок Майдана:
«Геть! Москалей на ножи!»
Донбасс с перекрашенной дамой
Не согласился дружить.

Время! Моргнуть по‐советски
Большим желваком на скуле.
Укры за вольность в Донецке
Оскалились на москалей.

Тогда ополчились и ополченцы.
В преддверии метаморфозы
Красное выбросили полотенце,
Но испугались Морозовы.

Классовый спор субсидировал Савва.
Но детское время прошло.
Резать свой сук уморительно стало.
И стало похоже во зло.

С какой белены это снова влюбились
Холопы в свою старину?
Так олигархи всерьёз возмутились
И не простили вину.

За право с ногами залазить в корыто
Кто поплясать не герой?
За покушенье на потом нажитое
Как не подняться горой?

Вот и стреляют без предупреждения.
Это такое хобби.
Без предупреждения на поражение.
Всех бы без гроба угробить!

Но пламя героев, творящих добро,
В сердцах никогда не убудет.
Бежит с поля боя конфетный барон,
В страхе бросая орудия.

Бросает не всё. Спокоен палач.
Российская крыша, как жинка.
И радостью детский становится плач
При смаке кровавой начинки.

Такая загадка сама по себе
Оставит сидеть без обеда.
Но не сокрушается пусть ФСБ.
Застолье оплатит Победа.

2.
Котёл Иловайский – военный восторг!
А минский – окоп миротворцев.
А не покорившийся Юго‐восток —
Республика для Новоборцев.

Народ обчесался – и кровь пролилась.
От ценностей обще навязанных
Как не возмутиться? Фашистскую власть
Борцы ублажать не обязаны.

И помнят ещё в Краснодоне,
Помнит тем более враг,
Как высился над терриконом
Зарёю окрашенный флаг.

Не с этого ли проекта
На не обсиженный сук
Пялится пятый сектор
И бандерлог Яценюк?

А может желающих больше
Сверху взглянуть на фигу?
Есть скептики.
Те, что в Польше.
И те, кто попали в книгу.

В иудину книгу! Которая
Людям на трезвость подарена,
Для пересмотра теории,
Шерстью обросшего Дарвина.

Дедушка! Вы не правы:
Не человек – от мартышки!
Стала донецкой правдой
Логика Нюрнбергской вышки.

На этой высотной плахе
Стихнут учёные бдения.
И никакой парикмахер
Не сбреет былые сомнения.

Я человек – и два уха,
И офтальмолог не нужен мне.
А хватит ли русского духа
Снять с дерева правдой контуженных?

Но упреждая процессы
Преступники слезли сами.
И прибавляя в весе,
Заскрежетали зубами.

* * *
Жгут! Убивают! И пусть
Брюссель бузиной опоросится.
Как упоителен хруст
Рёбер живых новороссинцев!

И как вдалеке от бога
У бравых баптистов в гостях,
Гарцует с засланцами в ногу
Рыжий Майдан на костях.

Как ослепляют публику
Белой керамикой зубы!
А в чём смак народным республикам
От Западинского зуда?

Располагает не к ланчу
Большая улыбка Барака:
Взамен персонального ранчо —
Глобальное благо бараков!

Пирует наёмная месса,
В зубах ковыряясь акацией.
Надолго запомнит Одесса
Изящно горящую акцию!

Слепые лишь помнить не будут:
Из окон шестых этажей
Летели не факелы – люди
На клумбы нацистских ножей.

* * *
На трупах опух Коломойский.
Расцвёл зеленей, чем укроп:
Выпущенная по‐свойски
Дымится славянская кровь.

И длятся (доколе?) не детские,
Но очень прицельные прятки.
Кто попадёт в Донецке
В завтрашнюю десятку?

И на евро удивление,
И даже: мол, кто его знает?
А не само ль население
Само же себя пожигает?

Но хватит ли и надолго
Десятками горе турить?
Дон – это тоже Волга —
А песню нельзя запрудить.

3.
Какой же оранжевой радостью
Беременна краля Майдана?
Не залпово ль огненной Радой
Или брусчатковой давностью?

И в руку ль Крещатинской дивчине
Кесарево сечение?
Но доллары с кровью уживчивы.
И ушлым не до размышления.

Но если нахлынет безумие —
Встанут со дна пороги.
Взрывчатка людского Везувия
Разумнее политологии.

Сдулись в народе симпатии
К силе подержанных слов.
В моду вошла дипломатия
Молча кричащих гробов.

И пусть на укроп олигархам
Изводятся гордые укры:
Землю очистят от страха
Реального сектора руки.

А подвиг больших сыновей,
Посмертно рассказывать нанятых,
Окупиться для матерей
Приватизацией памяти.