Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 19

Тот правый что – дыра дырой,
А в левом – скромной прозой
О пролетарской мировой
Помалкивает лозунг.

О мировой, хотя не той
Совсем, не на которой
Над всей надеждою земной
Дымился крематорий.

О мировой совсем другой:
О пролетарской дружбе.
О безупречно мировой
Товарищеской службе.

И горе там, и радость там —
Всё по закону братства:
Горбушка – ясно, пополам,
Горб – общее богатство.

Об этой службе – ни «гу гу»
Все телекомерсанты.
Всё служат нашему
Врагу за вражеские гранты.

Из конуры телепрограмм
Прокисшие льют бренди
С душевным ядом пополам,
Креплёным лживым бредом.

От брендимагии такой
Пророс преступный рейтинг.
Под ним народ полуживой
И с ценниками дети.

Бомжи махнули на собес
И сколотили прайды.
А не отсюда ль Мерседес?
Не в этом ли вся правда?

Страдает жалобный мамон
От вида телепиццы.
Голодным спазмам верит он:
Пришла пора делиться.

Да, разделить пришёл час «Ч».
Но не железку в лаке.
А тяжесть неба на плече
Под краснозвёздным знаком.

Жизнь прожигая наобум,
Я пиво пью с зарплаты.
Само собой пришло на ум
Во власти полапатить.

Я докажу, что чёрный бык
Черней пустого дела
Ведь пустота не может быть
По всем законам белой.

Горбатить против естества
Лишь горбунам по горбу.
А тут стране качать права
Стал депутатский корпус.

Я сердцем точно не горбун
И мне горбун не пара.
Видал бы я его в гробу.
Живой не нужен даром.

Всё это так. Но дело в том,
Что при горбатой власти
Я сам стал тоже горбуном
И сыт горбатым счастьем.

Горбатый мыслит и живёт,
И старится горбато.
Его ни гроб не разогнёт,
Ни червь приватизатор.

Бежать во власть? – я не Жюль Верн
И не Сенека завтра.
Мне в политической журбе
Ни холодно, ни жарко.

Мне в Думе нечего ловить
И незачем, и поздно.
Горб лишь мешает пиво пить
И кайф ловить по звёздам.

Вот так с червями пополам
Живёт былая слава.
Иуды выполнили план.
Страна горбатой стала.

Философы
Бывают
Всякие.
И нас
(Такая участь)
Хорошие и бякие
Всё учат,
Учат,
Учат.
Один учил консенсусу
И воздух округлял
Он.
Я поздно понял
Эту суть —
Там суть
Не ночевала.

Но был зачёт.
Как правило,
Все с Марксом
Стали квиты.
И вся страна
Отправилась
Зубрить Адама
Смита.

Но тот Адам —
Не тот Адам,
Кто с первородною
Мадам
Плоды грыз
В райемизме.
Но вот экзамен
Пересдан
И общим яблоком
Нам стал
Банан
Для полной жизни.

Заморская наживка —
Наперсница апломба.
Пригнула – жив.
Но жить как
Всю жизнь
С грудною
Пломбой?

С осадою Фороса
Жизнь мудрецов
Не кончена.
Опять
Любой – философ
До самых,
Самых кончиков.

И не таясь на кухнях,
Как будто жизни для
В державный лозунг
Бухнут,
А выберут – петля.

Петля удавка ценится.
Да есть ли ей цена?
В петлю бесплатно
Целится
Великая страна.

И выбор есть:
На каждого
Ассортимента – горы.
То с полом
Смёрзлись
Граждане.
То вдруг взорвался
Город.

То вдруг, то вдруг,
Когда черёд
И до философов
Дойдёт,
Начнут ловить
Губами воздух…
Боюсь,
Боюсь,
Что будет поздно.

На поляне ль, на веранде ль,
На краю ль густых лесов
По наследственной команде
Вырастаю из трусов.

Залезаю в шаровары
Из атласных облаков.
Семицветною гитарой
Ублажаю казаков.

Ублажаю, но не песней:
Крепок памятью казак.
Было скудно. Было пресно.
Но и красный был гопак.

Громы молнии подковы
Высекают на ветру.
Впереди – по чернобровой
С медовухой по ведру.

Впереди – не жизнь, а пряник.
Только плётка незадач
Сладкий пряник всё упрямей
Рвётся гнать в обратный скач.

Вскачь – назад! Валун горбатый
Чтоб разбиться – но найти,
Где с удачею чубатой
Стало нам не по пути.

Где? Когда? Да только память
Ковылями поросла.
Где же он, вороний камень?
Камень есть! Не стало зла.

Шутка

1.
Каюсь я.
Во время отпуска
Наследил
Повыше допуска.

Пусть моя
Вторая родина
Не желтее будет
Болдино,

Скоро,
Скоро мир узнает:
Есть
На карте Узловая.

Есть музей.
Там к общей славе
Я следы свои
Приставил.

Стал солидным.
Стать то стал.
Только стенд —
Не пьедестал.

Запылится —
Унесут,
И дорожку подметут.

Стану мусором
Под веником,
А не будущего
Пленником.

Стану,
Стану.
Есть не просит
Моя серенькая осень.