Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 17

Не пресловутый. Нет, не тот.
А самый настоящий.
Завеса лжи в сто тысяч тонн
Из труб для игр в ящик.

Расстроить траурный оркестр? —
Не в руку хлюпкий ливень.
С руки – народ, несущий крест
И лоб, несущий бивень.

Слизни, улитки, рачки не имеют извилин.
Нисколько. Ни даже намёка.
Уколи одного – все не взвыли б,
Но всех бы пронзило током.

Прошило бы жалом нервозных крючков
Всеобщих снастей биополя.
Боль одного и у низших рачков
Становится общей болью.

Но вот у разумных такое не в правилах.
Каждый разумный – сам по себе.
Кому ж исключением лоб продырявило —
От счастья соседа готов поседеть.

Каждый у края паломником топчется,
В братскую яму забраться готов.
Цепным распадом страдает общество,
Когда радикал достигает мозгов.

Беда – не в космическом катаклизме,
А в мыслях немыслимом климаксе.
Если следствие – в празднике жизни,
Причина – в духовном климате.

Но ров – не извилина и не коррекция,
А факты – вещь в общем упрямая.
Без общей реакции на инфекцию —
Каждому общая яма.

Слизни, улитки, рачки – не люди.
А человек – не мамонт.
И человеку могилой не будет
Даже мозгов радикальная яма.

А там, где кончается яма,
В полнеба пылает восход.
Огромный. Как красный мамонт,
Которого кто‐то ждёт.

Не льдины обложили горизонт.
Не айсберги опять вспороли сушу.
Залит в стакан дымящийся азот.
Нет, не в стакан, а прямо, прямо в душу.

Я глыба льда. Из глыбы ледниковой
Язык, как глетчер, выпал и застыл.
Я монумент на кладбище ледовом.
Я гроб всего, что строил и чем жил.

Оттаю ль сам? Или же из наледи
Меня, как мамонта, кайлою извлекут
И красоваться на людях,
Как снежное чудовище сдадут?

Когда‐нибудь дотошливый философ
Черты разумные сумеет угадать.
И подивится: как великороссы
Сумели в эту прорубь угодить?

Но, как не все, мы любим думать завтра.
Пока не гром – богует балагур.
А полюса всегда готовы к залпам
Своих минусовых температур.

Усвоив отрицанье отрицаний
Мы минусуем собственно, себя,
Как отрицателей убогого сознанья
И прорицателей, где счастье, не судьба.

В торосах льда не щупаем проходы.
И даже не копируем слепых.
За убыль не прозревшего народа
С нас будет спрос суровей, чем с других.

Азота я не пробовал.
Не пил. И не замёрз за мамонтами следом.
Меня остыть давно уговорил
Сосед разумный и сосед соседа.

Остынем, кабы не было б войны.
И не попасть бы под прицел пристенный.
А то, что мы все помереть должны,
Так это ж не в бою, а постепенно.

2003 г.

Зазевавшаяся осень
Годовой ведёт учёт.
Все ли листья тополь сбросил?
Да во всю ль пылал свечой?

Да как много клён валютчик
Напечатал золотых?
Золотые тлеют в куче.
Рдеют щёки у крутых.

И гребут. Гребут крутые.
Нагребают про запас.
Да крутые не простые.