Юрий Киреев - Затмение. До и после. Тетрадь 4

1.
Засечных меж
Дремучая гряда
Не дремною
Кольчугою служила.
Сюда пожар
Раскосая орда
На рыжем малахае
Приносила.

Но здесь теряла
Похоть и язык
И, пеной,
Словно мыло,
Истекая,
От стен сторожевых
Бежала,
Азиатски заикаясь.

Здесь зарекались
Разных рангов орды.
Здесь избранных
Пришельцев
Лбы трещали.
Здесь наши пращуры
И влюбчиво, и твердо
Стояли
И стоять нам завещали.

Нам завещали
Неба синий шлем,
Дубрав и рощ
Зеленые забрала,
И тишины
Лосиный след,
И шлейф
Парящего металла,

И песню,
Сложенную впрок
Над тетивою
Струн старинных,
И не пошедший впрок
Урок,
И пашен
Мудрые морщины.

И не нахлебники
Засечной старины —
Наследники
Ее плечей широких,
Мы чутко слушаем
И первый пульс весны,
И близкий,
И далекий рокот.

2.
Засечье милое…
Березовый восход.
Дубравы труб.
И радуг звонких дуги…
О, как, бывает,
Нам недостает
Подать тебе
Стожильем кранов
Руки.

Умыть румяно
Заревом цехов
И ленты рек
Вплести в густые рощи,
И сарафан полей
По талии холмов
Пригнать ладонями
Под рёв
Железной мощи.

Прийти.
Согреть тебя
Надежд и щек зарей
И сжечь в губах
Сомнений снежный саван,
Чтоб шла
Под каждой
Радужной дугой
Колонной цифр
Твоя крутая слава.

О, как, бывает,
Нас недостает…
Но, больше нам
Недостает, бывает,
Пройти в поту
Сквозь твой
Солнцеворот,
Слезливой хляби
Струны обрывая.

О, как, бывает,
В ровном беге дней
Недостает
Нам этих поворотов,
Где в реве
Центробежных
Скоростей
Нас сушит жажда
К звездному полету.

Нас гложет жадность
Одному за всех,
Как всем за одного,
Над угорелым веком,
Под млечностью путей,
Над вечностью засек
Светить сквозь ребра
Ровным добрым светом.

3.
О, славная,
Безбрежная земля —
Плантаций сладких
Крайняя граница!
Экватор здесь.
Здесь битва залегла.
Здесь буква душу
Высушить грозится.

Сошлись сразиться здесь
Лицом к лицу
Здоровый смысл
И раж на славу падкий.
Здесь мы ладоней
Рубящим ребром
Решаем враз
Узластые загадки.

Здесь в жерле зорь,
В ушате рос, как слез,
Закалена, как сталь,
Сердец структура,
И прописной
Беспечности склероз
Мордуем мы
Мозгов мускулатурой.

И дел макулатуру
Вторсырьем
Суем
В мартены залов
И стенновок.
Стеною
В бурю за руки встаем
И создаем
Твои засеки
Снова.

4.
О, древняя земля!
Не ты ли в пекле лет
Лелеяла
Полей слепую ренту.
Но, перепаханная
Поступью побед,
Вплетаешь в полдни
Орденские ленты.

О, юная,
О, взлетная земля!
Туманам ты
Засека заревая.
Ты дней грядущих
Нежишь зеленя,
Под небо в грозах
Плечи подставляя.

Ты, памятью
Перегрузив сердца,
Уводишь нас
К неистовым истокам.
И нет
Для этой тяжести
Конца,
Как нет предела
Дерзости высокой.

Заветным отзвуком
Набата
Урочный час,
Как трубный, пробил.
Так потревожился
Когда то
Славянской славы
Сон утробный.

Ещё дичало
Наше Поле.
Но дрёмный край
Хоругви поднял.
И полнится
Былинный подвиг
Починной удалью
Сегодня.
И не кощунство
С Куликовым
Просторы пашен
Ставить рядом.
И шефской нужности
Суровой,
Как очищению,
Мы рады.
Мы согреваем
Землю в горсти
И, словно заново
Знакомы,
Мы на прорыв к себе
Сквозь горечи,
Как в бреши,
Брошены горкомом.

В страду запарочную
В лето
Переплавлять нам в пору
Зимы.
Так с переплавкой мозга
Это,
Наверное, соизмеримо.

Закрывали райкомы.
Дрались, зорям трубя.
Мир в спирали закован
Повторяет себя.
Прикрываем цеха.
Прикрываться не станем.
Что ни сердце – ЦК,
Точно пленум, собранье.

Шеи тянутся: что там?
Как колонки,
Коленки.
Перекрыты пролеты
Тишиной пересменки.
Я про ту.
Я про ту,
За которой – гроза.

Пересохло во рту.
Захотелось сказать.
Захотелось шарахнуть,
Как «Ура!»,
В полный рот.
Как окопом пропахнув:
«Запевалы, вперед!»
До чего ж динамичен
С виду сдержанный цех.
Но планерка —
Не митинг!
Дел по горло у всех.

Только сердце по полю
Защемило не зря.
Стало поле,
Как полюс,
Где без боли нельзя.

Не времянка,
Что в весях
На сезон родилась —
Между болью и песней
Бьется тесная связь.

Чем тревожней
Под грузом,
Чем полярней страда —
Все надежнее узел,
Все прямей борозда,

Все острей напряженье,
И все в большей цене
Плуг,
Что в вечном движенье
На людской целине.

Как юнцы,
Распунцовились страсти.
Взбудоражен, как улей,
Отдел.
Проходная распахнута
Настежь:
Жжет тревогу
Зеленый надел.

Добровольцы и в голос,
И в слезы,
И в завком,
И рукой о сукно.
Бледный шеф,
Не желая в угрозыск,
Уши в руки
И ноги в окно.

Побледнел
Под метелью заявок.
Озверел:
Металлистам ли впрок
Гладить шарить
Ладонями в травах,
Кучерявя там
Каждый росток?!

А рассвет распахнул
Свои флаги
И отмерил
Тревожную пядь.
И опять:
Как с засеки ни шагу!
Но ведь надо ж,
И стали строгать!

Нам не стать не строгать.
Но к отправке
Весь завод
С рюкзаками пришел.
В рюкзаках —
На мозоли заявки
И бессонная
Боль
За душой.

В рюкзаках —
На приказы поправки.
И присяга —
Болеть до конца!
И, как прежде,
Уставший Павка
Комиссарить
Приставлен к сердцам.

И, как прежде,
Походной шинелью
Распахнулась
Заря
На ветрах.
Чтобы радостью
Спины гудели,
Чтобы яблочком —
Песня в зубах!