Александр Иванченко - Вы услышьте меня, небеса. Стихи

Твой новый хозяин тебя не обидит,

Ты верой и правдой служи лишь ему.

В тебе он, как и я, друга верного видит —

Обидит если, узнает – я научил чему.

Ты будешь славный пёс – в глазах твоих читаю,

И не предашь, что отличает вас от нас – зверей.

Смотрю я на тебя и грустно рассуждаю —

Вот нет среди людей столь преданных друзей.

Что лягушка сорвался я в крынку сметаны.

Не до верха наполнен тот из глины сосуд.

Здесь выхода два: первый – сценарий драмы;

Второй – чтобы выжить – приложенный труд.

Решать каждый волен: один – лишь напиться;

Другой весь в попытках лазейку найти;

А я же, с мольбою во благо трудиться,

Из крынки, сбив масло работой, себя тем спасти.

Закон жизни старый: движение – жизнь,

Но что-то о нём, разленясь, забывают.

Она ведь одна, крепче, братец держись,

Не все на земле славный след оставляют.

В сказку попасть мечтал безумно в детстве,

Но в зрелые годы чуть притушен был пыл:

На крыльях любви тогда мы летали вместе —

Сейчас лишь ощипки с орлиных тех крыл.

Теперь я вновь хочу поверить в сказку,

По-детски добрую и со счастливым концом.

Примерю принца датского себе я маску,

А ты принцессой шведскою перед венцом.

Нет, не хочу играть я в эпатажной роли,

Хочу побыть немного в юности своей,

Где натурально всё, знакомо всё до боли,

И я предстал, как был пред милою моей.

.

И мы с тобой не в замке – в чистом поле,

С ромашками в букетах, на голове в венках.

Любви где предавались по взаимной воле,

И счастье вот оно, держи, пока оно в руках.

То время я вспомнил – забытая сказка,

Мне трудно тебя на руках удержать.

Шершавой рукою не очень-то ласка,

Тем паче, в напряге, как лист стал дрожать.

Я голубем был для тебя, ты – голубка,

Наш парный полёт длится в узах года.

Из златого нужно испить вместе кубка,

Дожить без упрёков и в мире всегда.

В сказку попасть мечтал безумно в детстве,

Но в зрелые годы чуть притушен был пыл,

Полёты все помню и в этом любовном действе

Мы счастливы будем, пока жар сердец не остыл.

В заброшенном доме живёт Домовой,

Жильцы, все уехав, его позабыли.

Тараканы ушли – «дуба врезав» зимой,

Паучки в щели влезли, на время застыли.

Из подполья все мыши подались в бега —

Голод – не тётка, бесспорно, известно,

Сумрак безжизненный, копоть легла

На стены и окна, и пыль повсеместно.

Под печью, где жил он, нет больше тепла,

В трубе только воют февральские ветры.

Для вас Домовой был источник добра,

Нет блеска во взгляде – лишь мрачные спектры.

Он будет в надежде свой дом охранять

От разных стихий и людишек недобрых.

За что его бросили здесь – не понять,

Хозяев, любимых им, но очень уж гордых.

Не думали те, что в новом их доме,

Быть может появится тот домовой,

Кто послан им будет не иначе, кроме,

Как всех наказать, не дружа с головой.

То падшего Ангела дух в доме бродит,

Господь, дав «отставку», отправил на Землю.

И тот Ангел падший в дом ваш новый входит,

Он – Демон с пристрастием к злостному зелью.

Не вывести если его – ждёт погибель,

Как минимум хвори, во всем неудачи.

Гниет изнутри дома стропильный ригель —

Войну Домовёнок вам новый назначил.

Лишь тот, кто вам предан, как Ангел-хранитель —

Не этот, подпольный судьбы Истукан,

Очистит от нечисти он ваш обитель,

Сбежит, как от дуста, приняв внутрь стакан.

Спешите в дом брошенный к нему вы с поклоном

Просите прощенье: «Прости, Домовой!

Дом новый – он твой, пентхаус, с балконом.

Будь членом семьи, ты наш Ангел родной!»

Вестником весны мне станет не подснежник,

А скворец, кто в утренней зари лучах

Серебрится грудью, что в парче волшебник,

Перелёт из Африки весь в его очах.

Пересвисты звонкие, скрипучие рулады

Неустанно он заводит с раннего утра.

Лишь попроси бартером, в качестве награды

Домик, что для выводка, высиживать пора.

Трудится, таская хворост и траву скворец,

В перерывах серенады распевает звонко.

Гнездышко птенцам уютным делает отец,

Весны ранней соловей, стрекотнее только.

Тебя звал я лапушка, моя голубка,

Иногда, шалуньей звал своей.

Ты награда мне, что вместо кубка,

Ты и зонтик мне в сезон дождей.

Как-то несуразно получилось,

Сохранить мы не смогли те чувства —

Что-то неожиданно случилось,

Вместо них преобладали буйства.

Толи демон в душу мне вселился,

И бесцеремонно я повёл себя.

Может грех в том есть, что я влюбился

Или просто не любила ты меня.

С наступлением весны я вспоминаю

Тот период жизни, как в счастливом сне.

Не вернуть то время – понимаю,

Но зачем так часто снишься мне?

Может что-то в жизни не сложилось,

Тебе помощь, может быть, нужна?

Обо мне ты вспоминала, Божья милость

Или виновата в том опять весна?

С доброю улыбкой как родную встретил,

С жадностью хотел понять я по глазам.

В уголках морщинки их я заприметил —

Жизнь оставила арык твоим слезам.

В них заметил грусть, остатки блеска

Красоты той юной, в сердце что храню.

С драматическим концом, как видим, пьеска,

А за то, что ты была, тебя благодарю.

Как мирно может зло с добром во мне ужиться,

А лесть и искренность, чтоб вместе – это как?

И как события в судьбе должны сложиться,

Непримиримости ужились, чтобы просто так?

Возможно, в черепе два разных полушария

От сильно удара так сильно потрясло?

И нет полярностей на небе планетария,

И нет единства мнения, добро где, а где зло.

Как высказать мне мнение, не разжигая спор,

Не сдать свои позиции и до конца стоять?

При этом не отрыть душе «топор войны»,

И, как же дальше с этим жить, чтоб всё понять.

Предпочитая зубоскалить с моим недругом,

Ты ставишь под сомненье те понятия.

И почему так мир меняется и всё кругом,

И злу добро не шлёт открытые проклятия?

От лицемерия вокруг живём мы как в кредит,

Не зная чем же отдавать без зла и криминала.

Ведь злом здесь выступает, не конченный бандит —

Заёмщик добрый наш, владелец капитала.

Образовало зло с добром смесь, серую кашицу,

И тех, кто с кашей в голове назвать Инь-Янь.

Как в этом истину найти, нам малую крупицу,

И без условности сказать «Какая же ты, дрянь!»

Не хочу говорить я больше с тобой:

Говорить со стеной мне даже приятней.

От стены отражается звук, сердца бой —

И эхо без слов мне намного понятней.