Любовь Рябинкина - Мы остаёмся молодыми…

Ты, Серова, – не актриса.
Ты, Серова, – директриса.
Та – артистка – Валентина.
Ты ж, Серова, – лишь Галина.
У Серовой той любовник
Был поэт, не то, что дворник.
У тебя ж Сережа есть,
И достоинств в нем не счесть.
Он – вздыхатель, муж, отец,
Вашей жизни он творец.
Ты – счастливая жена
И любить его должна.
Комсомолка ты, спортсменка.
Но случилась переменка:
Стала пестики считать,
Их к тычинкам подбирать.
И ведь в сущности ты бог!
Служишь детям ты, народу!
Это значит, Галя, сроду
Не получишь ничего
Ты с прихода своего!
Не тужи! Не убивайся!
А дерзай и улыбайся!
Не мечтай о теремах,
Больше думай о делах!
В них весь смысл и жизнь твоя
Это – фи-ло-со-фи- я!
Остаемся мы с тобой
Против серости и грязи.
А когда пробьемся в князи?
Никогда! Не обольщайся!
А работай и старайся!
И надейся ты на нас,
ГорОО и на Горгаз!
На родного Ступина,
Иногда на Путина.
А еще на профсоюз —
Вот священный наш Союз!
И Сережу приласкай,
Приголубь, не обижай!
Предан он тебе без меры,
Трудно жить без этой веры.
Дочерям желаю счастья
Защити их в дни ненастья!
Ты опора, ты скала!
Вот и все твои дела!
В этом жизнь твоя и суть,
Продолжай свой славный путь!
С юбилеем поздравляем!
Счастья, радости желаем,
Не хандри и не болей,
Молодей и хорошей!

Правду молвить: молодица
Уж и впрямь у нас царица,
Высока, стройна, бела,
И умом, и всем взяла,
Не горда и не ломлива,
И скромна, и не ревнива.
Ей в приданое дано —
Нет, не зеркало одно.
Ей в приданое дана
Была книжица одна.
С ней одной она была
Говорлива, весела.
С ней приветливо шутила
И, листая, говорила:
«Свет мой, книжица, скажи
И всю правду доложи:
Ты ль на свете всех умнее,
Всех речистей и мудрее?»
И ей книжица в ответ:
«Я, конечно, спору нет.
Я на свете всех умнее,
Всех речистей и мудрее.
Но твои ученики —
Мои мученики,
Рвут, мерзавцы, не читают,
Проклинают и терзают».
«Ах ты, мерзкая книжица!»
Закричала ей царица —
«Это врешь ты мне назло,
Ты не знаешь ничего.
Мои школьницы – девицы —
Все отъявленные чтицы,
Стать Татьянами хотят,
Только вот не знают как.
Все в Онегина влюбились,
А мальчишки разозлились,
И готовятся к дуэли,
Срок ее – на той неделе.
Посылали уж гонца —
Секунданта – молодца
К Загорецкому спросить
Может ль делу пособить».
Забулдыга Загорецкий
Пьяным был в тот день мертвецки.
И послали вновь гонца,
Но с обратного конца.
Прочитав две – три страницы,
Вновь отправились в столицу.
Дядю подняли с одра
И прогнали со двора.
Пистолет ему вручили
И в деревню укатили
Там Онегина стеречь,
Чтоб девчонок уберечь.
Но девчонки проморгали,
Чайльд Гарольда потеряли,
Повздыхали, поревели,
В класс вернуться не хотели,
А поехали в Москву
Разгонять любовь – тоску.
Присмотрели там богатых,
Вызывают срочно сватов,
Школу все благодарят
И подарки ей дарят.
Книжки умные читают
И героев выбирают,
На кого им походить,
Чтоб удачливыми быть.
Наша Таня громко плачет,
Уронила книжку на пол.
Тише, Таня, не реви,
Книжку с пола подними.
Будут знать твои балбесы
И «Грозу», и даже «Бесы», Родиона,
Щедрина, и «Олесю» Куприна,
И Наташу, и Андрея,
Черномора – Чародея,
Кто кого убил в романе.
Позавидуют Татьяне:
Генералу отдана,
Будет век ему верна.
Мы смеемся: ха – ха – ха!
Не боимся, знать, греха!
Мы Татьяну прославляем.
Нет, не Ларину – Петрову,
То бишь, Болгову!
Счастья, творчества желаем!
Не мечтай о зеркалах,
О заморских веерах.
Впрочем, что я говорю,
Возвожу напраслину.
Перед нами молодица,
Заслуженная царица.