Дмитрий Семишев - Барическая пила. Сборник. Стихи и рассказы

Движение автобуса стабилизировалось. Мужик медленно, как бы нехотя – устал, наверное, от пробежек, – шел в направлении своего рюкзака. Девчушки хохотали так, что из глаз у них текли слезы. Бабуся потирала отшибленный зад, заново пытаясь собрать котомки. И тут, как назло – светофор. Красный! Разогнавшийся было автобус, встал, как вкопанный. Даже я чуть не упал. Но все были уже начеку и просто попадали на сидюшки. В наступившей мертвой тишине раздался голос женщины-контролера:

– Жара! Что вы хотите? Колодки у него перегрелись, вот и все.

Каждый вышел на своей остановке. Главное – все живы.

24.11.2019 г.

Стоял лютый декабрь. Снега почти не было. Только кое-где на газонах да вдоль поребриков надуло студеным ветром горстки старого, ноябрьского еще снега. Земля окаменела. Дневное солнце не грело, а, казалось, только усиливало стужу. Ночью же становилось совсем невмоготу. Холодные, колючие звезды обжигали взгляд, легкий, казалось бы, ветерок стальными иглами пробирал насквозь.

Бездомный, бродячий Пес жался всем телом к кирпичу пятиэтажки, стараясь укрыться в углу между стеной и крыльцом от пронизывающего, ледяного ветра. Заснуть не получалось. Виной тому был не только мороз, а главным образом мучительное, ноющее чувство голода. Он не ел ничего уже более двух суток. Давно такого с ним не случалось. То есть, голодать, конечно, ему приходилось постоянно, но так, чтоб вообще ничего… Напрасно он весь день бегал по тротуарам, принюхиваясь к сумкам прохожих, напрасно заглядывал им в глаза, моля хотя бы о маленькой корочке хлеба, напрасно мерз на ветру возле студенческой столовой. И на помойке, где иногда удавалось раздобыть полупротухшие остатки колбаски или голые косточки курицы, и даже там ничего найти не удалось.

Псу было страшно холодно, его мучил голод, но еще хуже того было чувство отчаянного одиночества. Он родился чуть меньше года назад. Вместе с ним появились на свет от такой же неприкаянной и бродячей собаки еще два щенка – его брат и сестра. Мать их очень любила и всячески оберегала. Даже когда ей не удавалось найти вообще никакой пищи, она уставшая, измученная, голодная и отчаявшаяся все равно каждый вечер прибегала к ним, к своим малышам, и разрешала пососать ее пустые соски. Молока почти не было, но зато возле маминого живота было тепло и уютно, и щенки, почмокав сосками и выжав из них последние капли материнского молока, засыпали, уткнувшись носами в родное и теплое мамино брюхо. Та облизывала их любовно и заботливо, а потом долго смотрела в холодную тьму городских улиц, пытаясь понять – где же ей завтра найти хоть какую-то еду самой и чем накормить малышей.

Но однажды мать не вернулась. Куда она пропала, и что с ней произошло – неизвестно. Благо, случилось это уже весной, когда щенки немного подросли, да и с пропитанием весной стало полегче. Щенки погрустили, погрустили, да и разбрелись кто куда в поисках еды и лучшей жизни. Но совсем, окончательно, друг друга из виду не теряли. Так, например, Пес знал, что летом, во время облавы, сестренку его отловили живодеры из спецавтобазы, убили, а тело закинули в мусорную машину, где уже лежало десятка полтора разных беспородных, отловленных и безжалостно тут же убитых собак. Он сам все это видел, но помочь сестре ничем не мог, только глухо и злобно рычал из своего укрытия, наблюдая за действиями живодеров.

А поздней осенью погиб и его брат. Он всегда был веселым, озорным и немного отчаянным. Вот и решил, видимо, погоняться за утками, что плескались в небольшой полынье на городском пруду. То ли просто заигрался, то ли и в самом деле хотел поживиться утиным мясом, только, потеряв осторожность, выскочил со всего маху на тонкий лед под Макаровским мостом и провалился в обжигающую холодом воду. Бился, карабкался на предательски скользкий и ломающийся лед, царапал когтями, выл и плакал, но голос его заглушал шум проезжающих по оживленной городской улице машин и трамваев. Да если б и услышал кто – кому какое дело до бездомной животины?

Пес еще теснее прижался к стене дома, закрыл глаза, пытаясь заснуть и тем самым заглушить чувство голода. Но воспоминания и холод отгоняли сон. Еще в начале лета он подружился с одной миловидной маленькой собачкой по имени Жуля. По всему видно было, что она из породистых, но, как и Пес, тоже обреталась теперь на улице, оставленная уехавшими в далекие и теплые края хозяевами. Когда совсем уж ничего не удавалось раздобыть съестного, она пользовалась одной своей хитростью: прибегала к тому дому, в котором когда-то беззаботно жила в квартире на первом этаже, у бросивших ее теперь хозяев. Усаживалась напротив родного подъезда и весело, приветливо махала хвостиком каждому, кто выходил из дверей. Соседи помнили и эту собачку, и незадачливых хозяев ее, жалели и подкармливали сиротинушку. Жуля же старалась не злоупотреблять соседской добротой, старательно искала пропитание сама, как могла. Но когда становилось совсем невмочь, тогда только и попрошайничала таким вот изысканным способом.

Каждый раз, когда ей что-то перепадало от соседских щедрот, она съедала только небольшую часть, а оставшееся несла Псу. Тот не смел даже близко подходить к бывшему жулиному дому, чтоб не раздражать жильцов, а терпеливо ждал на другой стороне улицы. Вот и в тот раз, набегавшись впустую по помойкам, по тротуарам за прохожими в тщетной надежде на подаяние, наторчавшись зря возле студенческой столовой, он уселся напротив знакомого дома в тайной надежде, зная, что Жуля уже там, у подъезда. Так и есть. Через какое-то время показалась его подруга с кусочком чего-то съестного в зубах. Жуля так торопилась, что неосмотрительно ринулась через дорогу, стремясь поскорее угостить Пса. Черный, большой джип, нагло объезжавший пробку по трамвайным путям, на всем ходу проехал прямо по спине и задним лапам бедной собаки. Та взвизгнула от ужасной боли, выронила кусок, поползла между машин по асфальту, волоча за собой переломанные задние ноги и оставляя за собой красную, размазанную по дороге полоску вытекающей из живота крови. Она так скулила и молила о помощи, в ее глазах было столько страдания, что Пес не выдержал, кинулся к ней, петляя между тронувшимися уже на зеленый светофор машинами. Каким-то чудом сам не попав под колеса, он помог Жуле добраться до тротуара, переползти его и лечь под кустом акации в небольшом скверике, что располагался рядом, между тротуаром и школой.

Несколько женщин на трамвайной остановке «Профессорская» – Пес выучил названия некоторых остановок и магазинов, чтоб легче было ориентироваться в этом человечьем муравейнике, – поохали, повздыхали и поругали умчавшийся джип, так хладнокровно переехавший собачку, но никто даже не попытался помочь Жуле. Если есть хозяин у собаки – так он пусть и помогает, а если нет, так кому нужна раненная бездомная скотинка?