Михаил Чикин - Я выложу душу

Бывает,
Мечты, как бабочки, летают:
То на цветки, то просто так порхают,
Даря нам наслажденье
Своим причудливым движеньем,
Надежду с верою вселяют,
И новые мечты нас посещают.
К огню, коль близко подлетают —
Бывает, как и бабочки, сгорают.
Тогда мы новых ждём рожденья —
Надежда, вера, убежденье
Не оставляют нас
Одних в сей трудный час
С печалью на душе
И снова в нас мечты вселяют,
А те опять, как бабочки, летают…

Ну а бывает,
Коль нас Всевышний озаряет,
Мечты орлом под небеса взлетают
И нас с собой возносят к небесам,
Показывая путь наш к чудесам,
Который ты идёшь потом уж сам,
Трудом себе дорогу открывая.
А если жить без дела, лишь мечтая, —
Мечты, как прошлогодний снег, растают,
И в лужу, так мечтая, попадёшь
Иль просто в этой жизни пропадёшь,
Если, мечтая, просто так идёшь…

Три ветки лилии в хрустальной вазе
Бутоны розовые распустили,
Словно сливались в шальном экстазе,
Потом, притихшие, устав, грустили,
К столу чуть сникшие спустив бутоны,
О буйстве радостном воспоминая,
Что жизнь их прошлая в цветной истоме
Была весёлая, совсем иная.
Росли беспечные в цветочной грядке,
Игрались весело, влюблялись даже,
Мечты весёлые их были сладки,
Не знали лилии, что ждут продажи.
Потом, как вырастут, их купит кто-то,
С любовью, нежностью цветы поставит
В хрустальной вазе. Три дня заботы —
И на помойку букет отправит…
Красивый, свежий букет вновь будет,
Те ветки лилий, увы, забудет.

Говорят, Вселенная образовалась Взрывом,
Вспучившим, взорвавшим бесконечное Ничто,
И потом в мгновенье ока, набирая Силу,
Превратилась в то, что мы зовём теперь Мечтой.
Мы глядим, вперяя взор свой восхищённый в небо,
Ищем среди звёзд таких же, как и мы, людей,
Спорим, что пришельцы, НЛО – то быль иль небыль,
На кого походят, спор: на нас иль на зверей.
Что Планета жизнь свою закончит катастрофой:
Всё погибнет снова на Земле, и человек,
Только вот концепции пока ещё нет строгой
И когда: то ль в этот, то ли в следующий век.
Ну а сами люди так изгадили Планету,
Что навряд ли долго это выдержит Она,
И нас вправду, видно, ожидает Конец Света,
Чтоб избавить Ей себя от нашего говна.
Лишь одно осталось – упование на Бога,
Может, Бог нас остановит всё же, вразумит,
Бог ведь любит нас и не поступит, может, строго,
Коль не будем мы «царём природы» себя мнить…

Кривоногая блондинка
С сигаретою во рту
Красовалась, как картинка,
У помойки поутру.

Подошёл «плейбой» небритый,
Сигаретку попросил,
В рваной куртке, неумытый,
Весь обрюзгший, но спесив.

Оттопыривши мизинец,
Шаркнув левою ногой,
Даме предложил гостинец:
Леденец недорогой.

Сжав игриво губы в трубку,
Чуть скосив подбитый глаз,
Приспустивши мини-юбку,
Чтобы таз был напоказ.

Улыбаясь, шепеляво,
Чуть с прононсом: «Гранд мерси!» —
И в носу поковыряла.
Тьфу ты, господи спаси!

К ним подходит бомжей пара:
«Гусь» с бутылкою в руке
И беззубая «гагара»,
Только с палкой, налегке.

Обошла вокруг контейнер,
Зорко мусор оглядев,
Словно шёл рыбацкий сейнер,
Вмиг добычей овладев.

Головы две от селёдки,
Плесневый осклизлый сыр
Выхватила из коробки:
«Ну, живём! Устроим пир!»

Тут же рядом, у помойки,
Коллектив ведь не велик,
Начинается попойка,
Иль бомжовый «пир-пикник».

«Гусь» разлил по банкам водку,
Тост «плейбой» им произнёс,
А «гагара» – та селёдку.
«Ну, – сказали, – понеслось!..»

За любовь и за удачу,
Чтобы было выпить что,
Как обворовать бы дачу,
Не попался чтоб никто…

Что сказать, «прекрасный раут»:
«Гусь» с «плейбоем» быстро сник,
И «гагара» – тоже в аут,
Так и кончился «пикник».

Кривоногая блондинка
Дополняла свалку ту,
Идеальная картинка
У помойки поутру.

Загрустило, заплакало лето
Затяжным, заунывным дождём
Грязно-тёмного, серого цвета,
Вновь тепла с нетерпением ждём.
Ждём, когда снова выглянет солнце,
Нас обрадует ярким лучом,
Не мелькнёт на мгновенье в оконце,
А теплом всех обдаст горячо.
Но, увы, к нам торопится осень,
За плечами мешок с желтизной,
Самозвано, как будто бы в гости,
Выбираясь из чащи лесной.
Начинает замешивать краску,
В зелень охру бросая куском,
Изумрудно-зелёную сказку
Портит грязно-зелёным кустом,
Чтоб потом наторевшей рукою
Зелень золотом вмиг заменить
Всю: в лесах, на полях, над рекою, —
Август этим, увы, знаменит.

Медведи, как всегда, мёд есть любили:
Для мёда пчёлам нужно собирать нектар,
Ослам акцизы сделать поручили,
Чтоб не подделывал никто цветочный дар.

Как прежде, пчёлы по цветкам летали,
Нектар для мёда собираясь получить,
Однако к ульям пчёл тех не пускали,
Что делать, так ослы пытались пчёл учить.

На все цветы, пахучи те иль ярки,
С которых можно будет собирать нектар,
Акцизные навешивали марки,
Коль марок у пчёл нет, тогда большой пожар.

Весь мёд тот «левый» будет уничтожен,
Да и зачем ослам премудрым этот мёд?
Ослиный род силён, велик и дружен,
Удумают коль что – никто их не уймёт.

Впросак медведи с мёдом тем попали,
Зимой акцизные придётся марки есть,
Они вагонами к ним поступали,
Состав идёт ещё, пришла к ним снова весть.

Все звери над медведями смеются:
Ну что за зверь медведь, коль дружен он с ослом?
Вот так друзья все в деле познаются:
К чему всё в басне сей – понятно всем без слов.

Что ты нашёл в стакане водки,
Куда ты душу опустил?
Неужто нет важнее глотки,
Коль жизнь в неё свою спустил.

Всё потерял: и честь, и совесть,
И ум давно ты свой пропил.
Закончена давно уж повесть,
В которой ты когда-то жил.

Героем ты не стал романа —
Найти дорогу не сумел.
Кроме дырявого кармана,
Ничто ты в жизни не имел.

Так что один стакан лишь водки —
И всё, что можешь ты иметь,
Всё, что вместится в твоей глотке.
Попьёшь немного – потом смерть.

Любовь даётся нам судьбой.
Кто, как, когда её познает
И быть ей миг иль век с тобой —
Никто заранее не знает.
Что даст нам: радость иль беду,
Убьёт, прославит иль ославит,
Иль нам всю жизнь прожить в ладу, —
О том судьба лишь наша знает.