Афанасий Фет - Избранное

Когда читала ты мучительные строки,

Где сердца звучный пыл сиянье льет кругом

И страсти роковой вздымаются потоки, –

Не вспомнила ль о чем?

Я верить не хочу! Когда в степи, как диво,

В полночной темноте безвременно горя,

Вдали перед тобой прозрачно и красиво

Вставала вдруг заря,

И в эту красоту невольно взор тянуло,

В тот величавый блеск за темный весь предел, –

Ужель ничто тебе в то время не шепнуло:

«Там человек сгорел!»

Окна в решетках, и сумрачны лица,

Злоба глядит ненавистно на брата…

Я признаю твои стены, темница, –

Юности пир ликовал здесь когда-то.

Что ж там мелькнуло красою нетленной?

Ах, то цветок мой весенний любимый!

Как уцелел ты, засохший, смиренный,

Тут, под ногами толпы нелюдимой?

Радость сияла, чиста безупречно,

В час, как тебя обронила невеста…

Нет, не покину тебя бессердечно:

Здесь, у меня на груди, тебе место!

Дул север, плакала трава

И ветви о недавнем зное,

И роз, проснувшихся едва,

Сжималось сердце молодое.

Стоял угрюм тенистый сад,

Забыв о пенье голосистом, –

Лишь соловьихи робких чад

Хрипливым подзывали свистом.

Прошла пора влюбленных грез, –

Зачем еще томиться тщетно?

Но вдруг один любовник роз

Запел так ярко, беззаветно…

Прощай, соловушко! И я

Готов на миг воскреснуть тоже,

И песнь последняя твоя

Всех вешних песен мне дороже.

Опавший лист дрожит от нашего движенья,

Но зелени еще свежа над нами тень,

А что-то говорит средь радости сближенья,

Что этот желтый лист – наш следующий день…

Как ненасытны мы и как несправедливы!

Всю радость явную неверный гонит страх!

Еще так ласковы волос твоих извивы!

Какой живет восторг на блекнущих устах!

Идем. Надолго ли еще не разлучаться,

Надолго ли дышать отрадою? Как знать!

Пора за будущность заране не пугаться,

Пора о счастии учиться вспоминать!

Прости – во мгле воспоминанья

Всё вечер помню я один,

Тебя одну среди молчанья

И твой пылающий камин.

Глядя́ в огонь, я забывался,

Волшебный круг меня томил,

И чем-то горьким отзывался

Избыток счастия и сил.

Что за раздумие у цели?

Куда безумство завлекло?

В какие дебри и метели

Я уносил твое тепло?

Где ты? Ужель, ошеломленный,

Кругом не видя ничего,

Застывший, вьюгой убеленный,

Стучусь у сердца твоего?..

Еще одно забывчивое слово,

Еще один случайный полувздох, –

И тосковать я сердцем стану снова,

И буду я опять у этих ног.

Душа дрожит, готова вспыхнуть чище,

Хотя давно угас весенний день,

И при луне на жизненном кладбище

Страшна и ночь, и собственная тень.

Солнце садится, и ветер утихнул летучий, –

Нет и следа тех огнями пронизанных туч.

Вот на окраине дрогнул живой и не жгучий,

Всю эту степь озаривший и гаснущий луч.

Солнца уж нет, нет и дня неустанных стремлений,

Только закат будет долго чуть зримо гореть…

О, если б небо судило без тяжких томлений

Так же и мне, оглянувшись на жизнь, умереть!

Пусть мчитесь вы, как я, покорны мигу,

Рабы, как я – мне прирожденных – числ,

Но, лишь взгляну на огненную книгу,

Не численный я в ней читаю смысл.

В венцах, лучах, алмазах, как калифы,

Излишние средь жалких нужд земных, –

Незыблемой мечты иерогли́фы,

Вы говорите: «Вечность – мы, ты – миг.

Нам нет числа. Напрасно мыслью жадной

Ты думы вечной догоняешь тень:

Мы здесь горим, чтоб в сумрак непроглядный

К тебе просился беззакатный день.

Вот почему, когда дышать так трудно,

Тебе отрадно так поднять чело

С лица земли, где все темно и скудно,

К нам, в нашу глубь, где пышно и светло».

Не первый год у этих мест

Я в час вечерний проезжаю –

И каждый раз гляжу окрест,

И над березами встречаю

Все тот же золоченый крест,

Среди зеленой густоты

Карнизов обветшалых пятна,

Внизу могилы и кресты.

И мне – мне, кажется, понятно,

Что шепчут куполу листы.

Еще, колеблясь и дыша,

Над дорогими мертвецами

Стремлюсь куда-то, вдаль спеша, –

Но встречу с тихими гробами

Смиренно празднует душа.

Всё, что́ волшебно так манило,

Из-за чего весь век жилось,

Со днями зимними остыло

И непробудно улеглось.

Нет ни надежд, ни сил для битвы, –

Лишь, посреди ничтожных смут,

Как гордость дум, как храм молитвы,

Страданья в прошлом восстают…

28 февраля 1892

Не спится. Дай, зажгу свечу! К чему читать?

Ведь снова не пойму я ни одной страницы,

И яркий белый свет начнет в глазах мелькать,

И ложных призраков заблещут вереницы…

За что ж? Что́ сделал я? Чем грешен пред тобой?

Ужели помысел мне должен быть укором,

Что так язвительно смеется призрак твой

И смотрит на меня таким тяжелым взором?

Кровью сердца пишу я к тебе эти строки:

Видно, разлуки обоим несносны уроки,

Видно, больному – напрасно к свободе стремиться,

Видно, к давно прожитому нельзя воротиться

Видно, во всем, что питало горячку недуга,

Легче и слаще вблизи упрекать нам друг друга.

Жизнь пронеслась без явного следа.

Душа рвалась, – кто скажет мне, куда?

С какой заране избранною целью?

Но все мечты, все буйство первых дней

С их радостью – все тише, все ясней

К последнему подходит новоселью.

Так, завершив беспутный свой побег,

С нагих полей летит колючий снег,

Гонимый ранней, буйною метелью,

И, на лесной остановясь глуши,

Сбирается в серебряной тиши

Глубокой и холодною постелью.

Еще люблю, еще томлюсь

Перед всемирной красотою

И ни за что не отрекусь

От ласк, ниспосланных тобою.

Покуда на груди земной

Хотя с трудом дышать я буду,

Весь трепет жизни молодой

Мне будет внятен отовсюду.

Покорны солнечным лучам,

Так сходят корни в глубь могилы