Влад Мири - Титаник

Я придумал себе своё море,

Без акул и потонувших кораблей.

В нем матросам неизвестно горе,

Нет шторма, значит

,

нет и смертей

.

Я никому чужому не позволю тут окунуться,

Я сам рисую людей из бурлящих волн.

Часом боюсь, вдруг злодеи проснутся,

Но вспоминаю, что здесь царствует мой закон.

Я погружаюсь в мечты, каждую ночь…

О своём предстоящем круизе.

Но грезы почему-то уходят прочь,

Не хотят следовать моей детской капризе.

Но я не сдамся, судно готово

Я отправляюсь на поиски благ,

Ступая на палубу, не говорю прощальное слово,

И, наконец, отчаливая, морской воздух меня обляг.

Но под ногами почему-то видится суша,

Давит на ступни, мои ботинки грязня.

Я понял. Моё море – это просто лужа,

И я тону в ней день изо дня.

На больничный койке ребёнок старческих лет,

Просит сына стакан воды подать.

Они давно уже не курили вдвоём сигарет,

Отцу и сыну в жизни много чего пришлось испытать.

«Сынок. Тебе не жалко сил потративших на меня,

Гляди, ты стал как увянувшая фиалка».

И сын в ответ сказал, его дразня:

«Я может и жалкий, но мне не жалко».

«Я так много ошибок ещё, сынок, не исправил.

И рад, что ты слышишь мой голос в этой толпе».

Сказал дед, улыбнувшись, и со смешком добавил:

«Даже ненароком полагая, что я говорю сам себе».

В вагоне пусто, все вышли на перекур

А я один ,сижу и смотрю на пейзаж

Меня поглощает восторг от архитектур.

И тревожит из коридора крик мамаш.

Так тихонько хлюпает носом малыш,

И так громко кричит на него мать.

А я, приложивши ухо к стене – затаился, как мышь.

И слушаю, как хочет родитель дитя своё разорвать.

А на полке лежит мой огромный багаж,

Шатаясь,

издаёт забавные звуки,

И все ещё в воздухе висит того дитя мандраж.

Перед матерью своей, кричащей скорее от скуки.

Чемодан, внезапно пошатнувшись, упал,

Заставив соседей моих замолчать.

И плач малыша из-за этого пропал,

И мать тоже затихла, перестав кричать.

Люди способны творить,

Лишь, когда на душе тоска.

Они могут себя до истощения изводить,

Только бы не сделать лишнего мазка.

Таким людям не найдёшь замену,

Хоть порой и назовёшь их обузой.

Они могут биться об стену,

но при этом держась за руку с музой.

Тихо говорящий и громко молчащий человек,

Не следует животным инстинктам.

Живет для себя, подражая урокам библиотек,

И не поддаётся всемирным конфликтам.

Тихо говорящий и громко молчащий человек,

Попал не в то место, не в удобное время.

Совершил из тихого существования побег

И сам не заметив, посеял не то семя.

Тихо говорящий и громко молчащий человек,

Превратил жизнь в бесконечную вечеринку.

Он запер боль в себе навек,

Замок заржавел, здесь уже не властна никакая починка.

Громко говорящий и тихо молчащий человек,

Привыкает теперь жить с вечным смрадом;

Пренебрёг принципами жития своего,

И ненароком слился со стадом.

Декабрь

Темнота и море мрака.

Я тону захлебнувшись тобой.

Я зимой вместо пледа укроюсь

Твоего глаза зелёной волной.

Мой демон с одним глазом

Достанет лезвие из под себя

Вырисовывая кровавые лица

Получается суетящееся толпа.

Толпа молчащих сердитых людей,

Вытекает медленно, тихо.

Из-под твоих мысленных крепостей

Декабрь изображает психа.

Он охладит твоё обнаженные тело.

Отрубит руки и выпьет кровь.

Заставит ноги стоять неподвижно.

Озвучит приказ, не используя слов.

Слово утонет, умрет, разобьётся,

Не доберётся до твоих ушей ,

Декабрь задушит правой рукой,

Не слушавших его левшей.

Муха сядет на безрукое тело,

Утонет в кровавой реке.

Крылья мешают ей плавать,

Декабрь шипит: «Жизнь на волоске».

Вместо игрушек на ёлке

Висят руки уже остывших давно людей,

Декабрь возьмёт блюдо

И накормит тобою гостей.

За окном снежная вьюга,

А январь с декабрем всё греют постель:

«Спокойной ночи, любимые гости,

Мы для вас приготовили, над кроватью сеть из петель»

Разлука

Наутро понедельника в квартире тихо.

Не слышно твоих громких длинных ног.

Не слышно запаха гуляющего по квартире.

Похмелье снова ударяет мне в висок.

Я просыпаюсь от безмолвия во вторник.

Иду сам в душ, не находя волос твоих клочок

Молчание ходит тихо-тихо,

В отличие от твоих громких длинных ног.

И в среду снова я один лежу в кровати,

В надежде не закрыв дверной замок,

Вдруг ты вернёшься поздней ночью?

Шатаясь, переступишь мой порог?

И не придётся больше мне воображая

Прислушиваться к звуку твоих громких длинных ног.

Четверг. Забыл, какой по счету это день недели.

Я знаю только, что он снова без тебя.

И по щекам стекал соленый кипяток

Глаза болели от недосыпания,

Но может от не видения твоих громких длинных ног .

Я больше не брожу по барам в пятницу.

Не создаю причин для ссор.

Теперь я поздно засыпаю, лишь,

Если дверь закрыта на затвор.

Смеюсь.

Смеюсь я от того, что снова стою, шатаюсь – вот-вот неожиданно рухну,

Я помню, как ты в мокрых носках

забегала на помощь ко мне на кухню.

Но главное на своих громких длинных ногах

Я даже субботу провожу в молчании.

Не хочу тратить слов на кого-то помимо тебя.

Убегая от громких мыслей,

Я стараюсь не погубить напоследок себя.

Помимо лежания, ещё я рисую твой образ

Не используя рук и листка.

Я вырисовываю все как помню,

Как мы ласкались на последних рядах .

Мне жаль, что сейчас хватило сил тебе убежать

На своих громких длинных ногах

Проснувшись я почувствовал прикосновенные

И на мгновение я подумал, что это ты пришла

Сегодня ведь утро воскресенья

И я так долго дожидался этого дня.

Открыв глаза, я не увидел то, что ожидал.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».