69° северной широты - Явь

Свободу чуял в кандалах
И, радостно их надевая,
Вертел я скрипочку в руках,
В стихах беды не ощущая.

Читал, писал – такая дрянь:
Мне прошлое всегда противно.
Воспоминания – это гарь,
Осадок в кружке из-под пива.

Но четверть минул, и пора
Уже, наверно, оглянуться.
Какой узор ведёт судьба,
Расписывая жизни блюдце?

Моряк, артист и проходимец.
У каждого своя судьба,
Что свыше, может быть, дана;
Чудной узор простейших линий.

Один, подолгу не бывая
На суше и в родных краях,
С любимой женщиной во снах —
В порту всё пьёт, не просыхая.

Таких не отпускает море,
И в пенный грозный чёрный шторм,
С волнами монструозных форм,
За жизнь он бьётся полный воли:
«Ещё б разок увидеть дом!»

Другой средь вычурной богемы,
Такой чудак и балагур
В кругу сомнительных фигур —
И в этом вся его проблема.

«Я лишь творец… Зачем излишки?
Зачем бомонд, табачный дым?
Художник голоден, один…
Вся жизнь его – кометы вспышка!

Как подменил мою свободу
Салонов вязкий декаданс
И лицемеров реверанс,
За ним таящих яд и злобу?

Отсюда выбраться непросто.
Змеиный круг предательств, лжи,
Банкнот и славы дележи.
Сорву тщеславия коросты —
Я не хотел такой судьбы!»

Последний тенью по дороге
Ползёт, крадётся – во дурак!
Он от себя бежать мастак,
Да только в жизнь не сделать ноги.

То в монастырь, то на попутках,
Дожди и зной, ветра и град,
Найти свой путь давно бы рад:
Из своего – одна лишь куртка.

В его сознанье поминутно
Идёт сраженье – бой с собой:
То пируэт, то бьёт ногой,
То выстрел в ноги, то над ухом.

Давно пора б остепениться:
Дом и очаг, тепло, покой…
В мирское кануть с головой,
Да всё на месте не сидится.

«Доколе можно?! Я конфликты
Свои в дороге не решу!
Ты за руки возьми, прошу,
В костры сложи сомнений свитки,
Пред дверью крикни: «Не пущу!»»

На суд приползу по петлистой дороге,
Которой всю жизнь спеша костылил.
Не будет молитвы, о жадные боги,
И чада блестящих зловонных кадил.

Не будет слепых челобитий тиранам
В погонах, мундирах, костюмов шелках.
«Помиловать» чьё-то мне нужно столь мало,
Сколь нужен усопшему холмик в венках.

Единственной власти безвременной силе
Доверюсь, признаю её приговор.
Суди же меня, воплощенье Фемиды!
Тебе в руки меч, и смиряю я взор.

Стою пред тобой без одежд оправданий,
Сутулый, худой, не скрываю лица.
У ног я рассыпал блестящей мозаикой
Осколки надежд, что берёг для суда.

Скажу только слово, верней многих прочих,
Одна только фраза – для вечности пыль.
Надежды разбил, чтобы бритвы-осколки
Не давали забыть, что когда-то любил.

Срываются стаи дней,
Уносятся вдаль, в никуда.
С уставших, холодных ветвей
Опали, пожухли года.

И жалости нет, и тоски —
В землицу всё талой водой…
Цветочная нежность весны
Усохла в алеющий зной.

Свистит и ревёт ураган,
Запутавшись в сетке ветвей,
А берега древний курган
Сползает к воде всё быстрей.

Я – дуба морщинистый ствол,
Наклоненный к глади реки.
Смотрю в отражающий стол
И кренюсь всё ближе к мели.

Спираль истории закрученная круто
Подобна штопору. Вгрызается во сны.
И ночью липкой, беспокойной Кали-юга
Зашьёт глаза, оставит чёрные кресты.

В забытье поздней предрассветной бредодрёмы
Картинок выцветших и ярких карусель
Прокатит лихо на себе со смехом, рёвом,
Как будто дробью порченный вечно голодный зверь.

В фантасмагории стекла калейдоскопа
Проста, незыблема и будто бы жива,
Расправишь свиток ты косой седой до пола,
Где кровью писаны события-слова.

Шепча на ухо шелестом бумаги,
Бесстрастно перечислив сонму дел,
Ты низвергаешь делирические стяги,
Как Иерихона трубы не жалели стен.

И в наступившем черепа беззвучьи,
В холодной безмятежной пустоте
На плечи бросишь обескровленные руки,
Завет мне дашь, разбудишь на заре.

О, Клио, моих снов ты соглядатай,
Допущена туда, где разум слеп,
Где в час иной запястьем оркестранта
Багровый фонтанирует сонет.

Зима на Руси – это русская смерть:
Холодной рукою к душе прикасаясь,
Она удушила тепло, будто змей,
Белёсой петлёю на шее смыкаясь.

Сквозь пустынь летит бесконечно состав,
Минуя эпох полустанки немые.
Пыль, пепел вождей да империи прах
Кружат у окна как свидетельство были.

Хлысты проводов – путеводный клубок,
Связующий, воющий, в ветер свистящий.
Прикрыты глаза. Бесконечная ночь