Нина Юшкова - Смятение и покой. Стихи

И вспоминать – последний раз на «Тоску»…

…Огни. Оркестр. И бархат голубой…

Я знала: то – последний день с тобой.

«Тоска» – сказал ты, взглядом провожая

Девчонку в мини-юбке. Умирая,

Я улыбнулась: «В следующий раз…»

И поперхнулась. Набуханье глаз

Не выдать чтобы, занялась шарфом.

То был последний раз. Как раз потом

Ты и уехал. «Извини, подруга

Не получилось…». До сих пор храню

Записку эту. И спасибо дню,

Когда меня ты выдернул из круга

На дискотеке. Обменялись взглядом:

«Спасибо, что ты есть, и что ты рядом».

Ты спас меня, гривастый рыжий зверь!

Одним пинком в каморке выбив дверь,

Где от любви я скрылась несчастливой.

Мой вихрь! Мой смерч! Мой зверь с лохматой гривой!

И, к изумленью зрителей, ручным

Котенком лег, урча, к ногам моим.

Тебя хватило ровно на полгода.

Сильней любви другая страсть – Свобода

В тебе кипела, мстила за измену,

Приказывала вырваться из плена,

Тобой же созданного. Брачные тиски

Тебе казались мрачны и узки,

И ты меня испробовал на прочность.

В моем же воспитании порочность

Имела место. «Береги семью.

Не сбережешь – угробишь жизнь свою».

Ох, это кредо! Благо ль? Наказание?

Брак как единственная форма выживания…

Не отпустила. Падала. Сражалась

С зеленым змием и брала на жалость,

Терпела равнодушье, гнев, уходы,

Да, я была соперницей Свободы.

Но было время – опускала руки,

Была готова внутренне к разлуке.

– Прощай! На торный путь я режу ленту.

Так что ж ты не использовал моменты?

Сильнее воли, бунта и призванья

Держало притяженье обожанья?

Ты мне внушил, что это фарисейство.

И шлюхи предпочтительней семейства.

Но крайности, как водится, похожи.

И многоложье остужает тоже.

И самая убийственная стужа

Во взгляде обессиленного мужа.

Но повседневность не дает поблажки.

Нет времени обдумывать как тяжки

Вериги наших мертвых отношений.

Лишь день за днем все больше расхождений,

Все меньше общего тепла, стола и крова.

Зато – одеты, сыты и здоровы.

Однажды с одноклассницей-подружкой

Мы собрались на скромную пирушку.

Сидели. На столе «Киндзмараули».

И выпили немного, а уснули.

Проснулась. Нет подруги. Наблюдает

За мной чужая женщина. Седая,

Высокая, красивая, но все же

Неуловимо на меня похожа.

– Ну что, давай хоть выпьем за знакомство?

(Почудилось мне – нотки вероломства

Сквозили в голосе глубоком с хрипотцою)

Ведь мы давно соперницы с тобою.

А ты сильнее оказалась, чем казалось.

Цена ль не высока за эту малость?

Ради чего и от чего ты отказалась?

Ты ж поняла, что не сошелся клином

Весь белый свет на нем, неповторимом?

Давай с тобой пожмем друг другу руки,

Мне кажется, хорошие подруги

Из нас получатся. Нечасто предлагаю

Я дружбу женщине. – И как в огонь шагая,

Я протянула руку ей. И взвыла —

Таким суровым то пожатье было.

Но новую подругу мне ни разу

Не довелось увидеть. Смерть, зараза,

Приперлась. Молча, дико, глухо

Сцепились я и смерть-старуха.

И в этой схватке я была страшнее.

И рвали мои челюсти сильнее

Ей горло, до отчаянья бесплотное.

И отступая, эта тварь голодная

Сожрала мое мясо, кровь и жилы,

Души ошметки и остатки духа.

Да мне не жалко, подавись, старуха!

Но, уходя, она лицо открыла,

И я, сползая в состоянье комы,

Узнала лик своей ночной знакомой.

Лекарство, перевязка и все прочее

Проделано. – «Ну спи. Спокойной ночи».

– Останься. Посиди еще, родная.

Я не был мужем идеальным, знаю.

Да что там «идеальным». Я скотина.

– Ты среднестатистический мужчина.

И дурачок. – Я прожил бы опять

Всю жизнь с тобою, если б выбирать

Пришлось мне снова. И могла б любой

Дорога быть, но лишь с тобой. С тобой.

Но стоит ли пустыни и страданий

Дрожь в голосе, отвыкшем от признаний?

…Заначку бы достать из-за картины.

А не успею, все пропьет, скотина.

Обед, приборка, стирка, магазины…

На часик сутки увеличить мне бы.

Но дочку – в музыкальную – святое.

И сон ли, явь ли, из-за двери, с неба —

Пронзительный, щемящий звук гобоя.

Играла скрипка. Может, и не скрипка.

В вечернем воздухе вибрируя так зыбко,

Плыл звук и запах булки с колбасою.

Все это, странно связано с тобою,

Как и торговка на углу с какой-то гнилью,

В моей душе рождало камарилью

Грызущих мыслей, тягостных видений,

Неясных образов, смурных ассоциаций.

Самой себе внушая не бояться

Грызущих мыслей, тягостных видений,

Неясных образов, смурных ассоциаций,

Глуша позывы самообвинений,

В случившегося сути разобраться

Пытаясь, шла по улице шатаясь.

Вошла в ту комнату. А он сидит на стуле.

Почти спиной. Понурившись. Сутулясь.

Не удивилась. Страх и радость сжали

Тисками сердце. Кинулась вначале,

Но не дотронулась – а вдруг он растворится?

Рассыплется? Исчезнет? На мгновенье

Пусть мой журавль небесный стал синицей,

Да не в руке, не в клетке! На колени

В беспамятстве. Из дебрей подсознанья

Рвались к губам мольбы и заклинанья.

– Так не бывает! – билась я и выла. —

Но Боже! Сделай так, чтоб это было!!!

– Зачем ты меня крестишь? Ты ж не веришь?

Не плачь по мне. Я одесную Бога.

Мы с ним беседуем. Пришел теперь лишь

Я выключить утюг. Еще б немного —

И начался пожар. А ты уснула,

Рассеяна и как всегда нелепа.

Я руку безрассудно протянула

И, как крадет голодный пайку хлеба,

Ладонь схватила, теплую, живую,

И мы держались за руки как прежде.

Един был пульс. Сливалась кровь. Тоскуя,

Сплетались пальцы нежно-нежно-нежно…

– Возьми меня с собой – в горячке брежу. —

Все видишь ты. Все знаю я и между

Тобой и мной преграды нет. Ни водки,

Ни похоти, ни денег, ни искусства,

Одно лишь всеобъемлющее чувство

Родства. Единства. Одинокой лодки,

Где мы вдвоем плывем через пространство,

Преодолев земное окаянство

И суетность. Но из моей ладони

Он высвободил руку и глазами

Сказал: «Живи». В мучительной агонии

Затрясся и исчез. И между нами

Четвертое возникло измерение.

Я не свободна, все-таки… – прозрение

Мелькнуло запоздалое. Уходят

Поодиночке все. Один – и бездна…

Кого земные страсти хороводят,

Того тащить отсюда бесполезно.

Свобода есть преодоленье притяжения.

Я – неподъемный груз для привидения.

А кот ушел за ним. И нас покинул.

Как будто душу дома кто-то вынул.

Я часто замечаю после смерти

Твоей, средь повседневной круговерти,

На свой мобильник кинув взгляд случайный,

В симметрии представленное время.

И равных чисел смысл мне ясен тайный —