Альберт Окотэтто - Сборник поэзии номер два

…а я идУ вдоль АвтомАгистрАли,
И мне с вЕтром по пути.
Между мной и планетой мои сандалии,
И мне радостно идти.

Я сорвАл распустИвшийся одувАнчик,
Мы с ветром дуем на него.
И радуюсь, как-будто я снова мальчик,
И вмЕсто школы пойду в кино.

А я нарвУ большОй букЕт ромАшек,
И первой встречной подарю.
Ей скажу, что еще не встречал милашек,
Которых я как и этот букет люблю.

А я пойдУ вдоль дорОги с дрУгом вЕтром
Махая рукой, провожать закат.
Ему этим летом мы споем об этом —
О том, как ослепителен у Солнца наряд.

Проводив закат, мы пойдем на берег,
Послушать, что нашЕпчет нам морской прибой.
Чтоб услышать его, нужно просто поверить
В то, что он говорит сейчас только с тобой.

Я прилег у воды, начал слушать волны.
Считая звезды, я начал спать.
Хороший был день, я им очень доволен,
Разбуди меня, Солнце, – хочу рано встать.

А я идУ вдоль АвтомАгистрАли,
И мне с вЕтром по пути.
Между мной и планетой мои сандали,
И мне радостно идти.

Эй, красотка, подбрось меня до центра,
Или хочешь, пойдем провожать закат?!
Свет звёзд, шум прибоя и шёпот ветра
Украсят твой естественный наряд.

Вспомни то время, когда, не целована,
Внимала рассказам своих подруг.
Тогда еще скромница, робкая. Скованно
Желая слады не своих губ.

Первые взгляды, слова и признания,
Прогулки вдвоем, созерцание звезд,
Объятия, страсть, поцелуй на прощание,
Разлука, печаль; море пролитых слёз…

Годы спустя, наплевав на романтику,
Множество в памяти губ, жарких рук;
Скучая по детству и белому бантику,
Осознав всю нелепость рассказов подруг,
Взгрустнуть…

Счастье пахнет любимой женщиной,
Что нежно целует тебя по утрам.
Голосом заспанным некогда встреченной
Счастье является.

Счастье на вкус – поцелуй самый искренний
Губ, что на ощупь подобны цветам.
Счастье реально, когда с этой истины
День начинается.

Счастье на ощупь – кожа избранницы;
Нежность сама средь ночной тишины.
Руки, как-будто счастливые странницы,
Не остановятся.

Счастье на вид – любимая женщина,
Глаза у которой любовью полны.
Уста, что твоим поцелуем помечены,
Вновь улыбаются.

Она танцевала и плакала под дождем,
И вторило ей плачущее небо.
Прыгая по лужам в танце тем июльским днем,
Она пыталась громче ливня петь.

Ужасно стать внезапно малолетнею вдовой
И после похорон сойти с ума.
Молодая девушка с седою головой
В безумном танце продолжала петь.

Лужи на асфальте из воды и её слёз
Разлетались в этом странном танце.
Не замечая ливня, она вымокла насквозь,
Выкрикивая песню в пустоту.

Каждый год в июле призрак молодой вдовы
Начинает танец вместе с ливнем.
Напевая песню о своей большой любви,
Плачет седовласая вдова.

Я вновь, неведанной любовью околдованный,
Подобно мотыльку, лечу на долгожданный свет.
Моя звезда, ведь мне судьбою уготовано
Сгореть дотла, свой получив ответ.

Я приближаюсь, по причине мне неведанной.
Поверь, я буду греть, пока горю.
И, превратившись в пепел, очень медленно,
Я буду продолжать лететь, пока люблю.

Я не желаю просто падать камнем вниз.
Я так лечу – отращивая крылья ближе к бездне;
И сердце отбивает ритм для музыкальной пьесы, —
Ведь это двадцать пятый, проклятый, каприс.

Пусть это вздор – лететь судьбе навстречу,
Но крылья есть у тех, кто пробовал летать.
Преодолев свой кокон, бабочкой порхать
Дано лишь тем, кто по-мальчишечьи беспечен;
Рожденный ползать в силах птицей стать.

Отталкиваясь от планеты,
Оказываемся в невесомости.
Любовь моя, где ты?
Мы – не параллельные полосы.

Искал тебя после рассвета,
Искал среди своих сумасшедших снов.
Я знаю, где-то ты слышишь это.
Я буду искать тебя, моя любовь.

Не важно, снега и бураны
Или обжигающие пески.
Я вплавь через океаны
И пешком через материки.

Пока земля под ногами,
Днем светит Солнце, а ночью – Луна,
Я жив своими мечтами.
Я надеюсь, сейчас ты слышишь меня.

Однажды шептал ветер:
«Не будь же настолько глуп!
Зачем ты идешь на север?
Ведь стадо идет на юг!

Ступай за косыми дождями:
Там – трава зеленей, там – вода!
Не будешь лежать костями;
Стороной обойдет беда.

Рожденному антилопой
Средь этих пустых краев
Свободно копытом топать
Не даст пара дюжин львов.

Ты станешь закуской львятам,
Едой для голодных львиц!
Ступай за кровавым закатом,
За криками черных птиц.

Сбережешь ты себя средь стада.
Будь как все, бестолковый гну!
Разве много для счастья надо?
Я никак тебя не пойму!»

«Что ты можешь понять, бездушный?
Возможно ль понять тебе?
Я – тот, кому в стаде душно;
Из тех, кто не рад судьбе.

Родился ли ты добычей?
Ускользал ли от лап зверей?
Знаком ли тебе обычай
Жить в ожидании дождей?

Я решил, что с меня довольно!
Пусть я часть пищевой цепи!!!
Средь свободы хочу быть вольным!
К счастью путь я хочу найти!

Пусть меня поджидают львицы,
Леопард, крокодил у реки;
Но я к счастию буду стремиться!
Я до смерти буду идти!»

Не понял свободный ветер,
Кто таков этот вольный гну.
Он один и идет на север,
А стадо его – на юг.

Ты любишь Бродского, я – Ахматову.
Поступим по-плотски? В без четверти пятого
Поставим будильник на шесть, встанем в десять;
Голодными примемся есть, сколько влезет.

Остыл легкий завтрак, теплы твои губы.
Без мысли о «завтра» живет тот, кто любит.
Твой утренний дым, мой густой черный кофе.
Мной сильно любим твой мечтательный профиль.