Маша Халикова - Городской дневник. Стихи, 2010

Но знать бы им, что бедная душа,
Уже не в силах вынести такое,
Бежит объятий и карандаша
И никому не может дать покоя.

Ей тоже нужно просто отдохнуть,
Побыть одной на этом свете – чтобы
Шуршать листвой и слушать звёздный шёпот,
За шагом шаг распознавая Путь…

Крошится замедленно грифель,
Затачивается перо,
И переплетаются рифмы.
Но я забавляюсь игрой,

Которая кажется мелкой,
Подобно песчинкам в горсти.
Как медленно тонкие стрелки
Карабкаются к десяти.

И так это ежевечерне.
Да только посмотришь назад —
Написаны чисто и вчерне,
Огромные кипы лежат.

Оглянешься в зеркало: ты ли
Создатель порывистых строк? —
Тебе уже двадцать четыре,
И взгляд твой спокоен и строг.

А время всё каплет и каплет
На камень, который горюч,
И в маленькой выемке в камне
Скрывается солнечный луч…

Как шаман, вызываю строку за строкой:
Пусть поведают древние тайны о мире.
Утомясь от бесед, отойду на покой
И проснусь далеко за полуднем, в четыре.

Между комнат, что так непривычно-тихи,
Буду вечер и ночью – до часу, до двух ли —
Разбираться в листках, потому что стихи —
Это мудрые и своенравные духи.

Без примерки крою эфемерную ткань,
Золотистая нить извивается странно,
Вышивая узор: человек, перестань
Запирать вековечную Душу-шамана…

Тихо стекает вода дождевая,
Будто легко по стеклу вышивая
Или неспешный ведя разговор.
Я не запомнила странный узор,

Не поняла ни единого слова.
Суть же принять оказалась готова:
Прошлое высушит солнечный блик —
Жить нужно тем, что несёт этот миг…

Городские пейзажи сутулятся.
Дождь с небес, что казались чисты,
Заливает вечерние улицы,
Искажает соборов кресты,
Намечает на сердце распутицу,
Долго перебирает листы.

Улыбаюсь уже не по-летнему,
С робкой грустью подросших котят.
Пятипалые листья замедленно
На холодную воду летят.
Меж сырыми тетрадными клетками
Лишь порой промелькнёт этот взгляд —

С тихой верой, что тело не сгорбится,
Ощущения станут острей,
Что в дождями пропитанном городе
Не случится чужих сентябрей,
Что заметки, сухие и горькие,
Станут строчками стихотворе…
…ний…

Все мы будто проросли из камня.
И однажды пусть настанет день:
Я сочту, что, видимо, пора мне
Отойти от буден и людей.

Я ступлю на дымную аллею,
Средь берёз пройду и над водой
Попрощаюсь и окаменею,
Вечной став и снова молодой…

– «Привет!»
– «Это ты?»
Полминуты случайной встречи.
– «А ты изменился – может быть, постарел».
– «Ещё бы, уже пять лет безуспешно лечим
Сердечные боли насущностью будних дел».

– «А по выходным вышиваем весёлых зайцев,
Под тонкой иглой оживает, пестрит канва,
И мне потому начинает порой казаться,
Что я и сама ненароком еще жива».

– «Но всё завершилось шумным зелёным маем.
Ты помнишь, как ты ослабла, а я продрог?»
– «Прости, мне пора».
Выполняем, пережидаем
И больше не пишем сильных красивых строк…

Лето последнего дня,
То есть последний день лета.
Жизнь заполняет меня
Неизгладимым куплетом.

И без особенных чувств,
Зная, что всё это мелко,
Я монотонно кручусь,
Как трехколёсная белка…

Стихи рождаются случайно
И происходят невпопад,
Когда я ставлю греться чайник
И мóю синий виноград.

Поют неведомую близь мне
И повторяют: не спеши,
Поскольку даже в прозе жизни
Живет поэзия души…

Стихи полны неизмеримой боли.
Когда они рождаются во мне,
Я ощущаю, будто бы невольно
Я соучастник пляски на огне,

А иногда игры с тенями в прятки.
Бессмысленно пытаться не играть.
В который раз – дымящиеся пятки
И в ужасе измятая тетрадь…

С чего ты взял, что этот город
Хоть чем-нибудь похож на рай?
Его горячий воздух горек,
А солнце хлещет через край.

Он тянет силы, давит, душит,
Но мы спокойны и тверды.
Ах да, в его заветных кущах
Растут запретные плоды…

Выходишь из подъезда, как из спячки.
«Пусть все вокруг смиряются, но я
Земную жизнь устроил бы иначе».
Каким холодным выдался ноябрь.

Обогреваешь губы сигаретой,
Но на мечты и сны не уповай —
Твой мир давно придуман: жёсткий ветер
И равнодушно стынущий трамвай…

Скупая проседь снегопада
Переливалась в волосах.
Ей было многого не надо —
Всего лишь жить, любить, писать.

Её не понимали люди:
А как же деньги, как же быт?
Они не знали: каждый будет
Легко когда-нибудь забыт.

Лишь над строкой, где чувство дома,
Где запах лета и земли,
Всплакнёт неведомый потомок,
Истосковавшийся вдали…

Я просыпаюсь очень рано
В душистом облаке шафрана,
Насквозь пропитанная маем.
Но очень скоро понимаю,

Что луг и солнце только снились,
Что счастье жизни – просто милость
Последней выпитой таблетки.
А воздух всё такой же едкий…

Есть пустота – коварна, как пожар,
Что жжёт в груди до судорожной жажды,
Но твой ручей обманчиво-бумажный,
Да ты уже неисцелимо-стар

И никогда не станешь молод впредь. —
Спустившись в темноту и холод трюма,
Я ж захочу не лечь и умереть,
А сесть и в одиночестве подумать,