Михаил Туркин - Тихая гавань души

***

В мире, без женщины мужчина жалок, и умирает.

Это может происходить годами, он-как замирает!

По частицам с плазами головоломку эту собирает

Ангел смерти его душу забирает, с болью убирает;

Есть грустнее обиды: о безответной любви повести;

когда, пропадает желание, жить, и понятие совести…

Ведь, – нельзя: не увидеть душераздирающие горести, -

в серой печали на озере-лодка; и, уже не кому грести!

Одному всегда пусто, и на душе тоскливо будет;

потому что, на рассвете-тебя никто не разбудит!

И, туманное предрассветное утро накроет зарево.

Ты; так давно, не лицезрел тугое женское марево…

Но, с женщиной; и мужчина меняется, кардинально:

он, словно начинает чувствовать себя кардиналом.

Готов, объять необъятное, и всё ему по плечу; сразу!

За ней полетит, даже если раньше не летал ни разу.

А женщина сможет прожить без мужчины, одна:

в ней круги божества; потому, и бесконечна она!

Приятные женские формы – тебе хорошо с ними;

округлые линии бёдер-она одежду нежно снимет.

Начался процесс передачи энергии, от тела к телу:

нервные душевные вибрации-напряжение по делу.

Дело тонкое, требующее большей отдачи, от обоих -,

и мозг воспаряет в небеса, а сердце бьётся и сбоит!

После всего, можно ощутить нежное спокойствие духа, -

ты, – ничего не видишь, и не слышишь; будто, нет слуха…

Всецело предаёшься чувствам и размышлениям о ней;

если, ты остался один, тогда: становится душе больней!

Только, став с ней одним целым существом: можно жить!

а печаль, боль, и одиночество из души напрочь, – изжить…

С нею; даже, в разлуке: ощущаешь полноту жизни, единства.

А без неё-понимаешь одиночество жизни и людей-свинства.

***

В школе: мы не учились, а просто отсидели рядом;

и, я любовался моей соседкой по парте, и её ядом!

Она притягивала меня к себе, как сладким мёдом:

а от её цап-царапок приходилось, мазаться йодом.

В наше время-то, не было очень строгих запретов,

мы: немного баловались девочками, с их секретов…

Буквально, высушивая от желаний любви все их соки.

По телеку нас приветствовал смешной весёлый Ноки.

Но, нам за это девочки нещадно сдавливали яички;

мы за это их били, и давали всем позорные клички.

За такое, – слабый пол таким давил по паре, и пол яйца

так, что они потом страшно ломили и болели, у мальца!

Тогда; я, и влюбился в хорошую стройную девочку Аню.

Аня, на мою любовь ответила так: я, этого не понимаю!

Я ей говорю: – Я с тобою, и за тебя всё отдам, на свете;

и она мне ответила: – Я тебе любовь не дам, при свете.

Мечталось, не верилось, и думалось: всё это оправдания;

но, тут нам от учительницы спустились сложные задания.

Я не усваивал материал; потому что, залюбовался любимой,

всё остальное убежало дальше, или мелькало где-то мимо…

Я объясняю ей, – дотрагиваюсь до твоей огненной гиены;

и, если это она: готов, приять горячее пламя этой гиены!

– Аня; возможно, сейчас, не всё понимаешь: ты зреешь, пока…

Любовь отвечает: – Я понимаю, что должна тебе сказать-пока.

А затем, от преподавательницы поступили странные запреты;

и наша любовная тыква снова превратилась в подобие кареты!

И все мечты: одна за другой разбивались, о мыс Надежды;

и, быстренько позакрывали от наших глаз нижние одежды…

Тогда, капитан скомандовал: в сильнейший шторм: попали мы:

не видно света маятника, и нам стало далеко до мокрой кормы.

У Ани: с бабочкой спрятался торчащий по центру тела шпиль;

на море ветер стих, образовался временный свод её, и штиль.

Уже не было особого настроения ходить в школу, и сидеть с ней,

а сердцу, душам, и всем нашим желаниям: становилось больней.

Как жадность социума сдавливала тело, и затискивала грудь девы;

так выступала кровь вины и страх от грусти её надорванной плевы!

***

Встретились на улице, в нашем местечке:

мы прогулялись, не спеша побрели домой.

Вечерок подобен знойной собачьей течке;

желанна неописуемо: разгорячён пыл мой

Как я; тогда, тебя любил, – осенью, в ночь…

Срывая одежду с тебя, и ты: уже не смогла, -

сдерживать порыв страсти: нам-не в мочь.

на грешную землю быстро опускалась мгла.

Притянулись друг к другу, словно магнитом:

ты безумно хотела, слиться воедино со мной!

Страсть и любовная связь, – стала гранитом;

как будто на свой ковчег Завета нас взял Ной!

Мы: не видели вокруг никого, и ничего за окном;

и, нас повенчает, наш тёплый, октябрьский май!

Тобой наслаждаюсь как вкусным горячим вином, -

скорее, меня в свои горячие объятья-принимай!

Потом, мы встретились, спустя время:

ты меня не узнала, не желая узнавать.

Наши отношения посчитав, за беремя;

без тебя остывала наша диван-кровать!

Смотрел на тебя поедающим взглядом;

а, ты круто строила из себя незнакомку.

Без тебя стал пустым мой грустный дом -,

жизнь и любовь: превратились в ломку!

Да, – рассыпалась наша милая сказка,

о берег песчаный мирских забот, дел.

И; будто, длинная учительская указка:

указала на дверь-предел, и ты не удел.

***

Есть торговый центр в Твери:

там мальчишка стоит у двери;

ближе, к концу подходит день -,

и жалко по залу снуёт его тень.

Он: подходит к одной из витрин,

любуется на вещь, как из картин:

стоящую, перед самым его носом;

задаваясь не странным вопросом:

Как же, мне приобрести эту систему?

Он неплохо рубит, и пробивает тему.

Если бы, она у меня была, на рассвете:

я; был бы, самым счастливым на свете!

И его зовут по-простому – Олег, – Олежка, он.

Но мысли строит грандиозно, как Наполеон!

Любит, послушать музыку-тяжёлый рок, металл;

и мечтает, чтобы от сильной вибрации-улетал.

У него есть родители: отец и мать:

но, им денег: было неоткуда взять;

чтобы, – купить музыкальный центр ему, -

ведь, остальное и былое; уже, ни к чему.

И, останавливается около дорогой аудюхи;

которая, отлично заглатывает все си-дюхи.

Хочет её: купить, но у них столько денег нет:

Ему: на ужин, мамка приготовляет винегрет!

Он сможет сегодня только наушники купить;

а папа снова станет как всегда: беспробудно пить!

Поэтому, им: будет денег никогда не накопить:

они у себя занимают; чтобы, – поесть, и попить.

Вдруг; подойдут, и разом заберут эту Музычку;

и, пареньку молодому: показывают по язычку.

Олег понимает, что взять её могут крутые, одни;

насколько же, злые, оскотинившиеся, хамы-они…!

Олешка ругается, и плачет, от безысходности дней:

он постоянно мечтал, грезил и думал-только о ней!

Олеш зол, и грозится новым русским и крутым всем;

и ненавидит их, и хочет ликвидировать всех, совсем.