Вячеслав Киктенко - БИТВА

– А, знаешь, пожалуй, ты прав,

Хоть камень, хоть истукан…

– А ты не трожь моих прав,

Чурка, лесной великан…

– А нож – завсегда нож…

– А всяк человек – ложь…

Но крикнула сверху звезда:

– «Не может такого быть! —

Надо, туда-сюда,

Надо не только бить,

Надо того… любви…»

– Это – мир на крови?..»

***

Ты не вор? Ты неправ! Это дело в народе

Всё почетнее ныне. В тоске, в безысходе

Отыскать каплю света не можешь во тьме?

Стыд и совесть похерил? Не мучайся, право,

Знамя Вора над Русью взошло величаво…

Не похерил? Тогда твоё место в тюрьме.

В каталажке теперь твоё место, похоже,

Это прежде ты был работягой, надёжей,

А теперь повернула иначе судьба

Чудака-мужика, не способного выжать

И по капле сцедить из себя, чтобы выжить,

Хоть какую-то совесть. Не то что раба.

***

А муж – он рыбак, он кормилец, добытчик,

Как помощь в годину лихую – соседи.

А мир, он всегда человеку обидчик,

Да что человеку! Мир злобен со всеми.

Да что там со всеми! Он сам себе ворог,

На все на четыре стихии распорот —

На землю, на воздух, на воду, на пламень,

И всё это так перекручено миром,

Что даже коренья вгрызаются в камень,

И если бы мир не объят был Эфиром,

Как будто плацентой младенец в утробе,

Давно человек всё и вся бы угробил.

Корни, грунты, перевои лихие,

Норов на нрав. На стихию стихия…

***

Думал рыбак, а его жена

Думала вслед ему:

«Куда не глядишь – война…

Злобные потому.

Четыре стихии бьются.

Волны гасят огни.

Ветер слизнёт, как с блюдца,

Семена со стерни.

Семена прорастают в камне.

Камень гнобит семена.

Но эта – меж всеми – война мне,

По крайней мере, ясна.

Неясен – Эфир… кто такой он?

Таится он почему?

Гневен? Или покоен?

Не говорит никому…»

Но вскинул глаза отважно,

Золотокудр, как свет,

И крикнул Эфиру бражно

Внук рыбака, поэт:

– «Я кончу гнилую пьянку,

Я перейду на кефир!..

Но для чего несознанку

Крутишь с нами, Эфир?..»

И был отголосок поэту,

Словно очнулись льды

И полетел по свету

Снег из-под бороды:

– «А кто ты таков?.. Поди ты,

Проспись во своих кустах…

Ишь, не хватало пииты

В наших больших местах!

Наши места – пустыня,

Здесь не до грёз, простак,

Блага хотишь…

Благостыня

Не осенит за так.

Не укорю в обмане,

Правдой не накажу,

Но – слышал струну в тумане? —

На струну посажу!

Я не служитель в рясе,

Не суд тебе, не палач,

Пой, мяучь, придуряйся,

Вытягивайся и плачь,

Здесь ни к чему твой пафос,

Не вопрошай ко мне,

Неполномочен хаос

Шуметь «на ты» тишине»…»

– «А как же мне быть, скажи мне,

Ответь, как же быть всем нам?

Так хочется быть не чужими

Стихиям и временам!..»

– «Вот-вот, – временам и брашнам,

Где рубитесь вперекрест,

А вечность – по долам страшным.

Она не из ваших мест.

Да вам не взнуздать и сушу,

Где заварили содом.

А вы поглядите – в душу.

И – друг на друга, потом.

Однажды, не портя крови,

Договоритесь впредь

Однажды возлечь на кровли

И – просто в небо смотреть.

Но только всем миром, разом,

«Молчать» приказав словам.

И – да сокроется разум,

И – да откроется вам…»

***

А те семена, что не сжёг огонь,

Воздух взметнул, понёс,

На землю, как на руку, как на ладонь,

Ронял их и вкривь и вкось.

А те, что выронила рука,

К себе загребла река.

Утёс прибрежный стоял в реке.

Точила глыбу вода.

Огни и воды – накоротке.

Камню – беда.

Молнии, ливни… старый утёс

Трещинами оброс.

В трещины камня ветер набил

Влажные семена,

И дрогнул камень – в расщелине ил

Выкармливал ветвь. Она

Корнями рылась у камня в тылу

И – расколола скалу.

Корни, как раки, на берег вползли,

И зарычали в земле.

Гора песка взросла на мели

Памятником скале.

– Я победил! – Величав и туп,

Ухал дуплистый дуб.

Минули годы. Вошли века

В медленный круговорот,

Руины камня – волны песка

Дуб окружили тот.

– Кто победил? Ответь на вопрос… —

Тихо спросил утёс.

***

То снег, то пух. На лёгкой белой ноте

Мне подают обидные слова.

А я здесь в пеpвый pаз живу. И вы живёте.

И надо бы опомниться спеpва!

Неполнотою чувств, несовеpшенным жестом

Не раз, должно быть, вам чинил неловкость я,

Вы впpаве позабыть – несовеpшенствам

Плачевен и убог здесь, на земле, судья.

Ещё снесут нас волны снегопада,

Тpава устанет вслед нам pокотать…

Дpузья мои, а вдpуг забвенья и не надо,

И надо бы, опомнясь, заpыдать?

Там, в бездну снесены, слабее, беспощадней,