Вячеслав Киктенко - Тетрадки

А миром управляли ветки,

Посевы, звёзды и дожди.

В горы

Нас в горы автобус уносит,

Бензином зарезав озон,

И пиков узорная просинь

На белом слепит горизонт,

И солнца хрусталик сейчас вот

Сверкнёт из-под тех облаков,

Где жил голубая сетчатка

И лютые бельма снегов.

***

Конь в траве,

Перепутавшей струны тугих сухожилий.

Дробный стук.

Нервный храп.

Полукрылие тонкой ноздри…

Встрепенётся на звук,

Чуткий мускул, зайдясь, задрожит ли,

Око высверкнет – белое солнце! —

Ты видел такое?

Смотри.

Голос крови…

Следы…

Точно ветром траву уложило…

…в детстве так: на зелёном сукне

В механизме копался,

Как вдруг —

Стук в окно!..

На коленке шарнира

Шевельнулась шальная пружина,

Подскочила, звеня,

И в лучах

Отсверкал по углам перестук…

По гребню бархана

Ракетницей чёрная даль осветилась,

И бабочка медленно в ней запорхала,

И вдруг – распустилась!..

И вдруг покатилась

По гребню бархана, по гребню бархана.

А утром её отмерцавшие крылья

Втоптали в песок сапогом беспощадным.

Мне снились следы сапогов тупорылых

На гребне песчаном, на гребне песчаном.

.

Я шёл на заданье, боясь оступиться,

Шатнуться на гребне, упасть бездыханно,

И вдруг покатиться, и вдруг покатиться

По склону бархана, по склону бархана.

Я выжил, я встал из песчаных заносов,

Сошлись мирозданья разбитые части.

Расплавились гвозди сапог тупоносых

С подковками счастья, с подковками счастья.

Уже далеки эти сны и печали,

Столица рекламами благоуханна,

А память всё тянется в дальние дали

По гребню бархана, по гребню бархана…

Восточный мотив

Сидели два говоруна

В былые времена.

И первая звезда взошла,

И пятая звезда взошла,

И сотая звезда взошла,

И в тишине сгустилась мгла…

Взошла во мгле луна.

Не слышали говоруны

Высокой тишины,

Не видели говоруны

Ни звёзд несметных, ни луны,

Ни тишины…

Прошли века. И речи их

Почти уже темны.

Но солнце белое взошло,

Но стало им светлым-светло,

И соловей умолк.

Но слов не смолкнул перещёлк,

Поскольку был высок их толк,

Бессвязен и высок.

О Женщине была их речь.

И если их толкнуть, отвлечь —

Рассыпятся в песок.

Но имя Женщины хранит

Приятность их ланит,

И до тех пор, пока они

Проводят ночи так и дни,

Храни их, Господи, храни!..

И ведь хранит, хранит.

Гамма

Пеняешь

На жизнь свою, на весь парад

Вопросов праздных, не любовью

Подвигнутых, но суесловью

Подверженных?

Огнём и кровью

Налившись, полон древней новью,

Мужает молча виноград.

***

Зёрнышко моё, ласточка,

Тёплоё моё пёрышко,

Я тебя люблю, лапушка,

Девочка моя, солнышко.

В память ветерком дунуло,

Как твоё лицо светится!

Я тебе пишу, думаю,

Как же нам с тобой встретиться?

Может быть, обнять ласково,

Прошептать слова старые,

Иль зацеловать глазоньки

Мокрые мои, карие?

Ты как рожь в степи, знойная,

Девочка моя, солнышко,

Заждалась меня, знаю я,

Колосок мой золотой, зёрнышко!..

***

Ты там одна. Наверно, молча плача

Мне пишешь письма. На диван присев,

Халат перелицовываешь. Платья

На животе не сходятся совсем.

Живое там взволнованно бунтует,

Толкается, а может быть, ворчит.

Ты форточку прихлопываешь – дует.

Ложишься спать. Века идут. Стучит

Пульс на виске, и ждёшь, когда очнёшься,

На руки тельце тёплое возьмёшь,

И грудью напоишь, и улыбнёшься,

И слёзы набежавшие смахнёшь…

***

…поверни изумруд на градус

Перевёрнутый кем-то во мраки —

Распахнётся такая радость,

Засверкают такие драки!..

Неужели никто не видел

Залежь молний, огней и гроз?

Видел, видел!..

Да ненавидел.

И завидовал —

Глупо, до слёз…

***

Зима. Морозный храм.

Кумир пустыни.

Не свергнут прежде.

Не сметён доныне.

Как тут светло, как тут белым-бело,

Как снегом всё и светом замело!

Не стёкла здесь, кристаллы зажжены,

А небеса звездой застеклены.

Тут разломилась ночь кристаллом льда

И расцвела Полярная звезда.

Вот мы пойдём к звезде, мы поглядим

Как этот храм людим, как нелюдим,

Там поглядим, как ясны небеса,

Какие там леса и голоса,

Увидим всех, кто, как и мы, во мгле

Когда-то шёл и падал на земле,

Кто слышал вьюгу и смотрел туда,

Где вставлена, как изумруд, звезда,

Кто видел храм, и думал о других,

Вослед идущих, даже не таких,

Но всё-таки идущих, пусть других,

Грядущих, но идущих вдаль, таких,

След в след родным идущих, дорогих…

«Ходил месяц раньше низко —